Психология Юнга и буддизм

Однако познавательная функция не минимизируется ни у Юнга, ни в буддизме. Согласно тибетцам, «интел­лектуальное понимание увеличивает мощь рациональ­ного разума, что усиливает мощь формальной медита­ции». Прослушав учение, ученик должен попытаться понять его при помощи рассудка, прежде чем он смо­жет преобразовать его в живую реальность. И затем, если учение не соответствует его собственному опыту живой реальности, ученик должен отказаться от него. Разве не об этом нам говорит Юнг, утверждая, что со­знательное понимание должно предшествовать исчез­новению эго? Кроме того, разве он не заявляет о том, что в своей психологии заботится прежде всего о прак­тических результатах, которые должны получить обоснование через субъективный опыт пациента во время лечения?

Прежде чем рассматривать что-то иное, нужно ясно понимать Первую благородную истину — жизнь по своей природе есть страдание. Говорят, что путь, веду­щий к освобождению, совершается благодаря как ин­теллектуальному, так и нравственно-духовному совер­шенствованию. В буддийской практике праведного понимания мы все наше внимание направляем на дея­тельность разума, то есть идеи, мысли, ощущения и эмоции. И, в частности, в Тантре все проекции и все скрытые тенденции должны быть распознаны и пере­житы в качестве опыта, прежде чем их можно будет трансмутировать в мудрость.

В юнгианском анализе мы должны войти в проти­востояние со своей собственной тенью, мрачной и вытесненной частью психики, чтобы выявить эгоцен­трические проекции и цели. Интенсивность же эмоци­онального хаоса не вытесняется и не обесценивается — напротив, заключенная в нем энергия эксплуатируется в пользу процесса изменения. Аналогичным образом в тантрических практиках энергия эмоций, таких как гнев, желание, отвращение и т. п., мобилизуется для трансмутации страсти. Каждая из обеих систем полно­стью признает потенциально разрушительный харак­тер скрытых тенденций бессознательного. Вот почему необходимо обращаться к психике в ее целокупности, принимая в расчет как ее темные, так и светлые аспек­ты, персонифицируемые в Тантре разнообразными бо­жествами — гневными или мирными,— образ которых вызывают, потом растворяют — неоднократно — в про­цессе визуализации. Мы постоянно сталкиваемся с про­тивостоянием противоположностей с тем, чтобы нам удалось трансцендировать их. В этом и состоит цель садхан (медитационных упражнений), основанных на интимном понимании психологии глубин.