|
Первый случай относится к 28-летнему студенту -социологу, обратившемуся из-за сильных депрессивных состояний, сопровождающихся нарушением его способности работать и учиться. Типологически пациент был интровертированным чувствующим типом с богатой внутренней жизнью и творческими способностями, которые он не мог реализовать. Его дополнительной функцией была интуиция, и он очень легко ухватывал разные взаимосвязи. Пациент был младшим из четырех детей в семье. После поступления в школу у него развилась совершенно неадекватная экстраверсия, необходимая для адаптации к социальному окружению и его преимущественно экстравертированной семье, в которой был авторитарный компульсивный отец, работавший инженером, и эмоционально холодная мать. Его экстраверсия исчерпалась, когда он стал играть клоуна. Вначале он получил признание как хороший клоун на студенческих вечеринках. Позже стал петь и исполнять комические номера. Но не использовал свой интуитивный и творческий потенциал. Более того, в выборе академической дисциплины, сделанной из-за некоторой идентификации с отцом-инженером и из-за стремления к социальному статусу, им руководила в первую очередь низшая функция мышления, так что во всех практических вопросах он не жил в согласии со своей натурой. Его депрессия началась в период юношества и была связана с неудачной любовью, когда он пытался произвести впечатление на свою девушку манерностью и псевдофилософскими размышлениями, которых она не могла выносить. В его поведении на сессиях было что-то шизоидное, какая-то отгороженность. Поскольку он не мог идентифицироваться со своим ненавидимым отцом или найти эмоциональный контакт с матерью (которая к тому же редко присутствовала дома из-за работы), он убегал в архетипические фантазии о Великой матери, в которых у этой первичной материнской фигуры были большие груди и толстое мягкое тело. В этом фантазировании проявлялось его умение легко очаровать собеседника, не позволяя в то же время другому человеку соприкоснуться с миром его чувств. После первичной беседы и моего решения взять его на лечение, на первой сессии пациент прямиком направился к кушетке, лег, отвернувшись от меня лицом, и свернулся калачиком, напоминая ежа. Находясь в такой позе, он буквально затопил меня потоком фантазийных образов на тему Великой матери, перемешанных с детскими воспоминаниями, которые, как он считал, полагается рассказывать на анализе. Он делал это так ловко и захватывающе, что я слушал его с таким интересом, будто попал в театр. Уворачиваясь с удивительной ловкостью, он отклонял любую попытку с моей стороны получить более точную информацию или предложить интерпретацию. Когда он это делал, все ранее описанное вдруг целиком менялось. Там, где еще минуту назад был черный ворон, появлялась ярко окрашенная птица, улетающая из ваших рук. Целыми сессиями он рассказывал фрагменты снов, которые невозможно было отличить от фантазий, да и сам он, на самом деле, не знал, увидел ли это во сне или придумал. — 43 —
|