Николай Павлович прислушивался к звукам падающих капель, шуршанию шин, изредка вскипающему в магической тесноте сретенских двориков, и не спеша перелистывал старые свои тетради. Ага, вот это — лекции профессора Марригети из Рима. И тут же память высвечивает залитый солнцем день, но почему-то свободный от ученых штудий. Республиканский форум — завороженная в камнях энергия Древнего Рима излучает свою потаенную силу. И очарование, смешанное с трепетом, проникает в тебя, когда ты медленно-медленно идешь от Храма Сатурна по ВиаСакра, то есть Священной Дороге, через весь Форум и выходишь в арку Тита прямо на Колизей, который обрушивает на тебя свое вселенское безмолвие. А вот эти листочки — семинары доктора Шимона в Иерусалиме. Там тоже есть своя знаменитая Виа. Только зовется она по другому — Долороза. Дорога Скорби. Последний путь Христа, по которому он нес свой крест, вздымаясь на Голгофу. Еще одно воспоминание связано с Шимоном. Выдался знойным день, воздух дрожал и плавился. В машине с кондиционером это не ощущалось, но в окна было видно, как вибрировал раскаленный воздух. И, когда они вышли из машины и направились к двум зеленым холмикам с тесной ложбинкой между ними и одиноко растущей пальмой, Николай удивился — зачем? И тут он ощутил резкий порыв горячего сухого ветра совсем рядом с собой, хотя в округе кустарники оставались неподвижными. Лишь пальма в ложбинке дрогнула и слегка покачнулась. «Эти вот два холмика, — указал Шимон, — и есть тот самый Армагеддон, место, где в соответствии с Библией произойдет последняя схватка между силами добра и зла. Вы помните Апокалипсис?» — «Разумеется». Еще раз рванул раскаленный ветер, легко ударив в лицо. А эта вот папочка — психоаналитические штудии Дугласа Вейна. Всплывают в памяти красные кирпичи уютной тихой Филадельфии, окутанной зеленью... И, окутанный воспоминаниями, притих Николай Павлович в своем кресле у окна, и ни о чем ему не хотелось думать. Да и не было мыслей никаких. И будто бы остановилось время, растянулось у теплого порога и, свернувшись калачиком, как верный и преданный пес, заснуло. Но день идет себе потихонечку и идет — настырным неустанным путником, и седовласый мэтр чувствует это и знает, что скоро должен явиться клиент, а за ним — и завсегдатаи ночного салона. А потому он вскоре встряхивается и готовится к предстоящей встрече. Телефонный звонок стремительно пробирается в кабинет. — Да-да. — Алло, это Николай Павлович? — Я слушаю. — Это Лукин. Мы договорились о встрече. Вы не передумали? — 20 —
|