|
«Я не хочу отношений. Я отчаянно убегаю от апокалипсиса, от катастрофической тревоги. Я сейчас с мужчиной, который боится психики, у него просто фобия! Меня тошнит. Убирайся, сейчас же! Когда я замечаю в нем что-то сумасшедшее, как в моей матери или отце, мне страшна Я не могу полагаться на него. Потом у меня уже не было этой обусловленной реакции, я была в другом месте. Каким-то образом я оказалась без Ночной Рубашки. В Ночной Рубашке у меня фобия по поводу сумасшествия, и я ненавижу его, я боюсь. Я сознаю, что он враг. Я святая; он — пария. Как я могу быть с ним, особенно, если я так ценю психику и развитие?» 107 Наоми признала, что Черная Ночная Рубашка, похоже, несла в себе критичность ее матери, и что ее собственные осуждающие реакции, направленные на Брюса, были деструктивными. Человек с сильным комплексом слияния находится под управлением «обвинений» и «вины» и отсутствия веры в то, что конфликт может быть разрешен70. Так что чрезвычайно важно (и вероятно, это можно описать как качественное изменение в структуре личности), когда человек оказывается способен присвоить себе «теневое, достойное порицания качество» — такое, как склонность осуждать, не беря на себя полной ответственности за дисфункциональные для отношений аспекты. * * * Когда защитные структуры человека — такие, как нарциссичес-кий пузырь Наоми или Ночная Рубашка — начинают распадаться и теряют некоторую часть своей контролирующей и контейниру-ющей силы, то у этого человека могут развиться симптомы дистресса. Наоми в течение нескольких лет страдала от серьезного заболевания пищеварения. Из человека, который мог есть любую еду в огромных количествах — как она говорила, с «луженым желудком», которым она гордилась — она превратилась в женщину, которая могла есть лишь определенную пищу, по чуть-чуть, и даже от этого начинались боли в желудке и слабость. В один прекрасный момент она вовсе перестала переваривать пищу. За этим последовал период значительной потери веса. Однако Наоми теперь могла лучше принять и сознательно прочувствовать свои пищеварительные проблемы как метафору некоего чужеродного «вещества» (психоза и депрессии своей матери), которое внедрилось в нее и которое она не в состоянии переварить. Лишенная большей части защитной силы своих «замещающих кож», Наоми оказалась крайне уязвимой перед Брюсом, особенно когда он бывал сердит или в плохом настроении, и их отношения стали шаткими. Без своей «старой кожи» она боялась его, но пережив свой пищеварительный кризис, поняв его значение и выжив в нем, она стала сильнее, и смогла прорабатывать свое недоверие и страхи, оставаясь приверженной собственной правде, что бы это ни приносило ей. Чувство уязвимости Наоми было замечательным достижением. В каком-то смысле она начала перемещаться от непобедимос- — 75 —
|