|
Это несколько запутанное дело может разрешиться следующим образом: 1. Принцесса А есть Анима героя'. Она едет верхом, т.е. дурачится над трехногим, над Тенью, над триадой низших функций своего будущего супруга. Выражаясь проще, это означает, что она завладела низшей половиной личности героя. Она его подцепила со стороны его слабости, что часто случается в повседневной жизни, потому что человек нуждается в поддержке и в дополнении там, где он слаб. Женщине по смыслу подобает быть слабым местом мужчины. По всей вероятности, эта ситуация так и формулируется, если героя и принцессу А рассматривать как двух обычных людей. Но так как эта история удивительна и разыгрывается, главным образом, в мире магического, то все же правильнее толковать принцессу А как Аниму героя. В таком случае герой, благодаря встрече с Анимой, отрешается от дольнего мира, как Мерлин, благодаря своей фее, т. е. он похож на заурядного человека, который, захваченный удивительным сном, смотрит на мир лишь как сквозь туман. 2. Теперь положение дел значительно усложняется из-за непредвиденного обстоятельства, т. к. трехногий, со своей стороны, представляет женское, т. е. соответствует принцессе А. Он — принцесса В. Последняя как бы соответствует в своем лошадином обличье Тени принцессы А. (Стало быть, триаде ее низших функций.) Однако принцесса В отличается от принцессы А тем, что она не ездит верхом на лошади, а в ней заключена, другими словами, в нее заколдована и таким образом оказывается под господством мужеской троичности. Она также одержима Тенью. ' То, что она не заурядная девушка, а королевское лицо и даже electa (фр. — избранница) злого духа — доказывает ее нечеловеческую природу. Я полагаю, что понятие Анима — известно. 336 3. Теперь вопрос таков: чьей Тенью она одержима? Это не может быть Тень героя, потому что тот уже завладел своей Анимой. Сказка дает нам ответ: это — охотник, соответственно колдун, который ее заворожил. Как мы увидели, охотник находится в определенной связи с героем: последний постепенно занимает место охотника. Поэтому можно выдвинуть предположение, что охотник, в сущности говоря, есть не что иное, как Тень героя. Однако теперь такая точка зрения противоречит тому факту, что охотник репрезентирует значительную власть, которая распространяется не только на Аниму героя, но и намного дальше, а именно на королевскую пару (брата с сестрой), о существовании которой ни герой, ни его Анима не имели ни малейшего представления и которые даже в самой сказке появляются очень неожиданно. Власть, которая простирается много дальше сферы влияния единичного человека, имеет сверхиндивидуальный характер и не может быть поэтому идентифицирована с Тенью, поскольку последнюю мы понимаем и определяем как темную половину личности единичного. В качестве надындивидуального фактора нумен охотника является той доминантой коллективного бессознательного, которая в силу своих характерных черт, таких как охотник, колдун, ворон, чудесная лошадь, распятие — и соответственно — подвешенность на вершине мирового древа, в особенности затрагивает древнегерманскую душу. Отблеск христианского мировоззрения в море бессознательного поэтому принимает черты Вотана. Мы сталкиваемся в фигуре охотника с imago dei, с образом Бога, потому что Вотан есть также бог ветра и духа, поэтому-то римляне и истолковывали его надлежащим образом как Меркурия. — 240 —
|