|
Не лишено более глубокого смысла и то, что избавитель или спаситель является именно свинопасом, как блудный сын. Он происходит из низов и в этом смысле имеет много общего со странным представлением о спасителе у алхимиков. Первое его освободительное дело — развязывание злого духа, приговоренного к божественному наказанию. С этого дела, как первой ступени лизиса, начинается вообще драматическая развязка. 7. Мораль этой истории на самом деле очень странная. Конец удовлетворяет, поскольку пастух и принцесса А празднуют свадьбу и становятся королевской четой. Принц и принцесса В также празднуют свою свадьбу как инцест, по архаической королевской прерогативе, что, по-видимому, кажется предосудительным, но с чем нужно смириться как со своеобразным обычаем в кругу полубогов'. 'Предположение о том, что речь здесь идет о паре брата с сестрой, основано на том простом факте, что жеребец обращается к кобыле как к 12' 340 К Г ЮНГ Но что происходит со злым духом, освобождение которого от справедливого наказания дало начало всей драме? Злого охотника растоптали кони, что предположительно не нанесло духу никакого продолжительного ущерба. Он исчез, по-видимому, бесследно. Однако это — только видимость, потому что он, наперекор всему, оставил после себя след, а именно трудноискупаемое счастье как в дольнем, так и в магическом мире. Четверичность, представленная с одной стороны пастухом и принцессой А, а с другой стороны — принцем и принцессой В, объединилась по крайней мере по половинкам и крепко завязалась: теперь две супружеские пары противостоят друг другу: хотя они и параллельны друг другу, но все же отделены друг от друга, потому что одна пара принадлежит дольнему, другая — магическому миру. Несмотря на это несомненное разделение, как мы видели, между ними существуют тайные психологические отношения, которые позволяют нам выводить одну пару из другой. Говоря в духе сказки, в которой драма закручивается с кульминационного пункта, нужно было бы сказать, что полубожественный мир предсуществует дольнему и в какой-то мере порождает последний из себя, точно так же как первый следует понимать происшедшим из мира богов. Понятые таким образом пастух и принцесса А означают не что иное, как земные отображения принца и принцессы В —как те, со своей стороны, вероятно, опять же были отпрыс ками божественных образов. Не забудем, что ведьма, раз водящая лошадей, относится к охотнику как женская про тивоположность, что-то вроде старой Эпоны (кельтской бо гини коней). К сожалению, не сообщается, как происхо дило заколдование в лошадей. Однако то, что ведьма при дожила к этому свою руку, следует из того, что обе кобы лы происходят из ее хлева и поэтому в известной мере яв ляются ее порождением. Охотник и ведьма составляют пару — 243 —
|