|
252 К. Г. ЮНГ суеверного предположения о влиянии звезд, несмотря hl то, что каждый, способный рассчитать гороскоп, обязан знать, что со времен Гиппарха Александрийского точка ве сеннего солнцестояния была установлена на 0° Овна и, стало быть, поэтому любой гороскоп основывается на произвольном круге животных, поскольку как раз со времен Гиппарха в результате процессии соотношения день— ночь точка весеннего равноденствия постепенно сместилась на начальные градусы Рыбы. При такой поразительной субъективности примитивный человек (если именно это принять за самое первое допущение) должен был относить мифы к психическому. Его естествознанием, по существу, становится язык и внешнее облачение бессознательного психического процесса. Фактом бессознательности последнего процесса и объясняется, почему раньше при толковании мифа думали о чем угодно. но только не о душе. Просто совершенно не сознавали, что душа содержит все те образы, из которых когда-то возникли мифы и что наше бессознательное — это действующий и страдающий субъект, чью драму примитивный человек по аналогии обнаруживал во всех крупных и малых процессах природы'. «В твоей груди находятся звезды твоей судьбы», — говорит Сени Валленштейну, что удовлетворило бы любую астрологию, если бы последняя хоть что-то знала о тайне сердца. Но до сих пор все это слабо понимали. Не рискну утверждать, что в наши дни положение принципиально улучшилось. Родовое мировоззрение основано на священном и опасном. Все тайные учения пытаются овладеть зримым событием души, и все претендуют на высочайший авторитет. То, что верно для примитивных учений, еще в большей степени относится к господствующим мировым религиям. Изначально они содержали тайное знание откровения и выражали тайны души в великолепных картинах. Их святилища и их священные тексты в образе и слове возвещают канонизированное учение, доступное любому верующему сердцу, любому сентиментальному воззрению и любому движе- 'См.: Юнг К., Кереньи К. Введение в сущность мифологии, 1942. 253 нию мысли. И чем прекрасней, чем величественней, чем обширней возникший и передающийся образ, тем больше он преграждает путь индивидуальному опыту. Мы можем его лишь чувствовать и перенимать, но первичный опыт, праопыт уже утерян. Почему психология — одна из самых молодых опытных наук? Почему бессознательное не открыли давным-давно и не раскрыли его сокровища в вечных об разах? Оказывается, это совсем не просто, потому что религиозная формула, которой мы обладаем для всех обстоятельств души, более прекрасна и емка, чем непосредственный опыт. Когда для многих поблекло христианское мировоззрение, то вместо него им открылись символические богатства Востока, все еще полные чудес, способные еще долго радовать видами и новыми декорациями. — 182 —
|