|
Аналитик может также чувствовать раздражение, если пациент нарушает договоренности, установленные в процессе анализа, или если он начинает просить окружающих посоветовать, как ему поступать в том или ином случае. Вне всякого сомнения, такое поведение говорит о том, что пациент не может, как сказали бы алхимики, «сохранить герметичность сосуда»; под сосудом имеется в виду аналитический теменос, и в этом случае раздражение аналитика абсолютно правомерно, ибо такое поведение пациента нарушает аналитический процесс. Чтобы этого не произошло, прежде всего в этом должен быть заинтересован сам пациент. Однако реальный гнев, видимо, должен свидетельствовать о наличии у аналитика личной обиды на пациента за то, что его поведение не оправдывает ожиданий, возлагаемых на него аналитиком. Иными словами, терапевт не может смириться с тем, что поведение пациента обусловлено его актуальным психическим состоянием. Аналитик может быть фрустрирован тем, что не имеет над пациентом власти, которой он хотел обладать, и если вовремя не распознать его стремление к власти, которое проявляется при контрпереносе, он может продолжать бесконечно морализировать на тему терапевтической значимости бережного обращения с алхимическим сосудом. Повторяю: своевременное признание аналитиком фрустрации, обусловленной стремлением к власти, может подвести его к вопросу о том, зачем пациенту требуется эта бессознательная провокация. Тогда, после исследования мотивов и психодинамических процессов, скрытых за таким поведением пациента, аналитик может получить ответ на этот вопрос, не прибегая к раздраженным моральным проповедям. Сюда же можно отнести бессознательное чувство собственности. Со стороны аналитика оно может проявляться в чувстве ревности: «Это мой пациент. Я хочу с ним работать и добиваться его личностного роста, и никто не имеет никакого права вмешиваться в мою работу!» Такая установка может быть названа комплексом Пигмалиона или спасителя. Эти чувства тоже можно рационализировать, объясняя их присутствие настоятельной потребностью пациента в терапевтической помощи. Например, пациент может иметь вполне законные основания сменить аналитика. Его аналитик может ему ответить: «Конечно, я понимаю, что со временем вам будет очень полезно сменить аналитика. Но у меня есть ощущение, что в настоящий момент это может вам повредить. Сегодня это делать слишком рано». Или под предлогом так называемой искренности он даже может сказать: «Почему вы так стремитесь попасть именно к тому аналитику? Неужели вы не видите, что его анализ нельзя считать по-настоящему юнгианским (или для юнгианца он слишком ортодоксален, или он слишком подвержен влиянию анимы)?» Такая реакция, по крайней мере, может считаться откровенной прямой завистью, хотя и не слишком этичной и справедливой но отношению к репутации своего коллеги. Но, скрываясь за самыми ловкими рациональными объяснениями, как-то: смена аналитика не способствует прогрессу в работе, является ошибочной с терапевтической точки зрения и т.д. — эта реакция может свидетельствовать о наличии скрытой бессознательной потребности аналитика удержать пациента. — 80 —
|