Жизнь и творчество Кандинского

Не разделяем мы по этому вопросу и взглядов нашего советского ученого Г. В. Сегалина, который утверждал, что для полного раскрытия творческих способностей человека необходимо наличие двух наследуемых факторов: скрытой одаренности и психотического компонента. Психотический компонент, по его мнению, способствует развертыванию таланта, тогда как нормальность психики этому якобы препятствует. Напротив, мы видим в психическом здоровье человека одну из важных предпосылок его полноценного творчества, а в социальных условиях — необходимый и важный фактор превращения наследственных задатков и возможностей, того или иного специального вида одаренности в реальную действительность в виде расцвета таланта. В то же время мы считаем, что отнюдь не следует отрицать большие возможности богатого творчества у людей с теми или иными психическими расстройствами. Психические заболевания только в части случаев наносят глубокий и непоправимый ущерб личности, они редко тотально ее разрушают.

Выше мы останавливались на понимании личности человека как сложного интегрального качества его психики. Здесь необходимо добавить следующее. Человек со сложившейся, сформировавшейся личностью, с выявившимися потребностями, склонностями, определенными чертами характера, установившимися убеждениями, политическими и морально-этическими взглядами определенным образом реагирует на вредоносные воздействия, вызывающие у него психическую болезнь, а не воспринимает ее пассивно и индифферентно. Он переживает болезнь, борется с ней. Надо иметь в виду большие возможности личности в компенсации и преодолении тех отрицательных на нее воздействий, которые несут с собой психические болезни. Следует учитывать и высокую их обратимость, в связи с успехами лечения и социально-восстановительными мероприятиями, которые увеличились в последнее время.

Мы полагаем, что болезнь В. X. Кандинского может служить убедительным примером того, как личность борется и преодолевает свое психическое заболевание. Жизнь его можно без преувеличения признать подвигом.

Будучи психиатром, он сумел как бы подняться над перенесенным психозом, осуществляя самонаблюдения и изучая его проявления, когда «способность здорового критического отношения вполне возвратилась, но слуховое галлюцинирование продолжалось, постепенно ослабевая…». Можно согласиться с Н. В Ивановым, считающим, что в этом во весь рост встает сам Кандинский. «Какую нужно было иметь любовь к науке, — пишет он, — чтобы после приступа заболевания, зная терапевтическую беспомощность психиатрии своего времени, все же «неудержимо стремиться» к постановке самоэкспериментов, к изучению сложной проблемы галлюцинаций».