|
22-х летний Максимилиан Волошин писал: Венеция — сказка. Старинные зданья Горят перламутром в отливах туманных. На всем бесконечная грусть увяданья Осенних тонов Тициана. Венеция это нечто особое, почти не итальянское — вся Италия другая, неувядающая и не грустная, а полная жизни и чувств. Вся Италия — как блоковская Равенна: Все, что минутно, все, что бренно, Похоронила ты в веках — Ты, как младенец, спишь, Равенна, У самой вечности в руках. Как я хочу, чтобы все женщины оставались такими же младенцами, независимо от возраста, чтобы вечность никак на них не отражалась! Как читатели уже, наверное, догадались, мне надоело смотреть на женщин только глазами психиатра. Я хочу видеть их глазами мужчины: такие глаза самые естественные и, кажется, самые нужные женщинам. Мое сердце рвется к этим таинственным созданиям, заставляющим меня бормотать стихи и вспоминать их запахи. Вечером 31 августа итальянцы имеют обыкновение праздновать окончание лета и наступление нового учебного года. В одном из таких празднований, проходившем в Римини, я принимал участие. Все веселились, пели, пили вино, танцевали. Одна из участниц празднования, рыжекудрая триестинка Лаура, сказала мне, что я веду себя, как счастливый ребенок, наконец-то вырвавшийся на свободу. И попросила меня прочитать какие-нибудь русские стихи. Я вспомнил только два. А женщины — что там женщины: Вопрос до предела прост. Навеки любовь обещана, А дальше какой с них спрос. Прижмутся глазами ночными К чужому рисунку морщин. Но все ж сохранит ваше имя Суровая память мужчин. Лаура сказала: я не понимаю по-русски ни слова, но чувствую, что стихи очень грустны, написаны несчастным, обманутым человеком. Как его имя? —Не могу вспомнить. Это, видимо, песня, которую я когда-то слышал. —Прочитай другие. —Эти написал Андрей Вознесенский: Ты меня на рассвете разбудишь, Проводить необутая выйдешь. Ты меня никогда не забудешь, Ты меня никогда не увидишь. Заслонивши тебя от простуды, Я подумаю: Боже Всевышний! Я тебя никогда не забуду, Я тебя никогда не увижу... —Это хорошие стихи. Они о нас с тобой. И повторила, коверкая незнакомую речь: Я тебя никогда не увижу, Я тебя никогда не забуду. Уже рассвело. Я должен был возвращаться в свою гостиницу. Лаура сказала: я тебя никогда не забуду! И ты меня тоже не забывай! И заплакала. Город давно уже проснулся. С Адриатики несло гнилыми водорослями. Пахло вечностью. Еще и потому, что и этот город, и эту гостиницу, в которой мы сейчас находились, я знал много лет, хотя приехал сюда впервые. Дело в том, что в «Гранд-отеле» происходило действие многих фильмов Федерико Феллини — в том числе и «Амаркорда». В этом городе киногений родился и рос — здесь же он и похоронен. Феллини родился в январе 1920 года и скончался в октябре 1993. Тут же в Римини, в «Гранд-отеле», в августе 1993 года, с ним случился очередной инсульт, оказавшийся смертельным. Неужели в этом номере, из которого я никак не мог выйти, ибо не мог расстаться с Лаурой, бывал этот человек? Но вот мы отклеились друг от друга, и я вышел на улицу, по которой должен был добираться до своей гостиницы. Тоска, отчаяние, горе владели мною. Но, наверное, и счастье: и меня, недостойного, посетила любовь. Еще одна, но как всякая любовь, она словно впервые и ничего похожего уже никогда не будет. Едва вернулся к себе, как раздался звонок: Лаура кричала, что любит меня и что я напрасно уезжаю без нее. — 273 —
|