|
Пишущий эти строки ничего не обещал своим читательницам, кроме рассказа о психоневрологических нарушениях, возникающих у женщин «на нервной почве». Я меньше всего старался касаться нормы, ибо мой удел — патология. Потому и привел мнение психолога из США о том, как стать счастливой. Сам я этого не знаю, дать советы насчет счастья никому не могу. Каждый сам решает, что это такое. Всем своим читательницам желаю поскорее найти для себя индивидуальную формулу счастья и поскорее ее реализовать. Ну, а если случатся расстройства «на нервной почве», не мучайтесь, не ищите у себя неизлечимые хвори, прочитайте эту книгу, а если дающиеся в ней советы не помогут, обратитесь к моим коллегам: на месте им будет легче разобраться в ваших недугах и полностью избавить от них. КАК ПРЕКРАСНА ЖИЗНЬ!Прошло несколько лет после написания этой книги. Всякий раз, когда я пытался поставить точку, мне казалось, что конец книги получается искусственным, надуманным, а текст надо длить и длить. И сейчас, когда я в очередной раз хочу завершить свой труд, опять испытываю большие сомнения и неуверенность. За годы, прошедшие после создания основного варианта «Женщин глазами психиатра», в мире переменилось очень многое, фактически произошла общепланетарная революция, для многих она была неожиданной. Раскрылись границы. Если советский человек приезжал за пределы коммунистического концлагеря, то первым делом он мчался в магазины. Сейчас это делать бессмысленно, ибо в демократической России с избытком продается все то, что есть за рубежом. И у нас это, по-моему, значительно дешевле. Освобожденные от необходимости таскаться по магазинам, бывшие советские люди стали видеть иностранную жизнь более здраво и спокойно, перестали ее идеализировать. Многое переменилось и в судьбе пишущего эти строки: преследуемый при прежнем режиме, я легко вписался в новую жизнь, наступление которой сам приближал. Я стал часто бывать за пределами своей родины, увидел мир. Везде сталкивался с проблемами этой книги, ибо люди и их страсти неизменны. Одно из самых сладостных воспоминаний — пребывание во Флоренции. Я остановился в гостинице, возле которой возвышались памятники Убальдино Перуччи и Беттино Рикасола — борцам за объединение Италии в середине XIX столетия. Рано утром я отправился бродить по этому сказочному городу. Пройдя немного вперед и влево, я оказался на Рыночной площади, где еще только расставлялись товары. Народу было мало, вернее не было вообще, кроме случайных прохожих. Вдруг я увидел молодую монашку. Она чинно и серьезно шла, перебирая четки. Я стал за ней наблюдать, а она, как потом выяснилось, за мной. Когда поравнялась с лавкой, в которой торговали женским бельем, она зашла туда, оглянулась по сторонам, взяла с прилавка красивый бюстгальтер и стала его примерять (через одежду, естественно). Увидев, что я наблюдаю за ней, монашка растерялась, покраснела и быстро пошла своей дорогой. Вскоре я потерял ее из виду. Возле изумительной церкви Санта Мария Фиоре я опять ее увидел: она смотрела на меня и, похоже, хотела что-то мне сказать. Я подошел. Мы изъяснялись на плохом французском. Монашка, как выяснилось, намеревалась показать этот храм. Потом мы вместе ходили по Флоренции: она — в роли скромного и строгого гида, а я как восторженный поклонник этой женщины, олицетворявшей для меня чуть ли не всю Италию и даже всю планету. Мы побывали на площади Синьории, где когда-то сожгли религиозного фанатика Джироламо Савонаролу (1452— 1498), пытавшегося навязать флорентийцам презрение к радостям жизни; в церкви Санта Кроче постояли возле могил Макиавелли, Галилея, Россини... У входа в галерею Уффици мы расстались. — 270 —
|