|
Об этом существует в мире огромная литература — у нас же на эту тему не опубликовано ни одной специальной работы: об узниках большевистских концлагерей было запрещено писать — дабы не вызывать ненужных аллюзий. Пишущий эти строки с очень большим трудом опубликовал свой обзор зарубежной литературы «Вопросы депривации в детской психиатрии». Эта большая статья, первая такого рода в советской литературе, вышла в марте 1970 года в журнале невропатологии и психиатрии имени С. С. Корсакова. Застой только начинался, потом уже публиковать на эту тему ничего было невозможно. В начале 90-х годов можно рассуждать на эту тему, но все эти рассуждения неконкретны, ведь основная масса бывших узников уже поумирала и приходится использовать лишь литературные источники. Слава Богу, что они существуют и среди них есть несколько высокоавторитетных — в основном узников-психологов и психиатров. Самая замечательная, на мой взгляд, работа это книга Виктора Франкля «Психолог, переживший пребывание в концентрационном лагере», впервые появившаяся в 1946 году, а затем многократно переиздававшаяся. Этот выдающийся венский психотерапевт родился в 1905 году, в 1942—45 годах находился в Освенциме, чудом остался в живых и после освобождения советскими войсками вернулся в Вену, там опубликовал множество научных трудов, прославивших этого незаурядного врача и мыслителя. Хотя пишущий эти строки с некоторыми выводами автора не совсем согласен, но вижу, что они очень тонки и выразительны. Например, Франкль утверждает, что «каждой эпохе свойственны свои неврозы и каждая эпоха нуждается в своей психотерапии». Независимо от эпохи и люди в общем одинаковы, и болезни, у них возникающие, не блещут разнообразием (меняется тематика болезненных проявлений, но не сущность), и приемы психотерапии, применявшиеся как до Христа, так и после, в общем одни и те же, хотя в те или иные времена на первый план выходит то одно, то другое. В годы нацизма Франкль перенес много бед, унижений, опасностей; но каким мучениям он бы не подвергался вместе со своими несчастными единоплеменниками, он, уже теряя облик человека, все равно оставался психотерапевтом, все равно оставался ученым. Я не буду подробно анализировать книгу Франкля «Психолог, переживший пребывание в концентрационном лагере», но на некоторых вопросах кратко остановлюсь. Франкль цитирует Достоевского, утверждавшего, что нет на свете ничего, к чему бы человек не привыкал. А в концлагере человеку приходилось выносить так много унижений, голода, страха, что можно только поражаться, как люди не сходили здесь с ума и не кончали жизнь самоубийством. Вот именно этого — психозов и самоубийств — здесь почти и не было. — 122 —
|