Введение в психиатрическую клинику

От вашего внимания не может ускользнуть, что в данной картине болезни мы вновь находим ряд признаков, которые уже были нами обнаружены при ранее разобранных случаях: душев­ная тупость, отсутствие самостоятельных волевых побуждений и повышенная внушаемость воли. Это говорит за то, что данный случай относится к той же форме заболеваний, что и оба преды­дущие. Здесь особенно обращает на себя внимание непонят­ность и скачки в проявлениях воли у больного. С одной стороны он, без рассуждений повинуется всем требованиям, с другой вдруг без видимого основания противится принять пищу, пока­зать язык, подавляет свои естественные импульсы. Обычные движения, как то подача руки, разговор производится им в своеобразной форме, слова при повторении коверкаются. Сюда примешиваются непосредственные импульсивные действия, агрессивность по отношению к окружающим, для чего больной сам не может указать повода. Источник этой бессмысленности воли следует искать в потере связи в цепи душевных явлений, что также сказывается в разорванности мышления и в несоот­ветствии между содержанием представлений и степенью их эмоциональной окраски. Stransky говорит об “интрапсихической атаксии”, a Bleuler, предложил поэтому называть раннее слабоумие “шизофренией”, психоз расщепления.

В предыдущих наших наблюдениях болезнь уже длилась не­сколько лет и привела к состоянию неизлечимого оскудения. Как нас учит опыт, таков бывает чаще всего исход раннего слабоумия. Значение нашего диагноза заключается в том, что мы уже теперь, в самом начале болезни, можем с достаточной достоверностью пред­сказать ее исход в виде своеобразного состояния слабоумия, по­добно тому, как нам удалось прийти к определенным выводам относительно дальнейшего течения при циркулярном ступоре. Но, во всяком случае, наше предсказание не непреложно. Возмож­ность полного длительного исцеления от этой болезни нельзя в данный момент с уверенностью ни утверждать, ни исключить. Без сомнения, нередко имеют место улучшения, которые практически должны быть признаны выздоровлением. Больные становятся спо­собными вновь занять свое место хотя бы они и понесли некото­рый урон в умственной и эмоциональной жизни и в работоспособности или сохранили другие следы прежних болез­ненных явлений. Важнее то, что большинство этих улучшений лишь временное, и что подобные больные находятся под сильной угрозой вновь заболеть через несколько лет без всякого особого повода, что приводит их, обычно, к еще более сильным расстрой­ствам. В нашем случае 11 можно отметить подобное, правда весьма незначительное, улучшение с позднейшим возвратом болезни; также и у нашего последнего больного мы можем надеяться на ис­чезновение имеющихся теперь расстройств, но мы должны быть готовы к новой вспышке болезни впоследствии.[1]