|
Проект В. Роштадт следует рассматривать как в высшей степени синтетический. Он, по замыслу его автора, объединяет в себе множество принципов других терапий. Как известно, плероматерапия получила большое распространение, причем известно, что пациенты-мужчины предпочитали технику метафорического сознания, а пациенты-женщины — флюидотерапию. Центр ассоциации плероматерапии в Цюрихе издает журнал “Плерома” и проводит пользующиеся большим спросом обучающие тренинги. Комментарий Первое, что бросается в глаза, это противоречие между радикальным левацким феминизмом и консервативной социологией Ф. Тенниса, используемой для построения теоретического остова плероматерапии. Казалось бы несовместимые идеологии сочетаются без особого противоречия. Что касается доктрины Ф. Тенниса, В. Роштадт дает хороший пример того, как находящиеся вне психотерапевтического обихода теоретические конструкции могут быть употреблены в дело. Тем самым она подает прекрасный пример работы терапевта, адаптирующего гуманитарное знание для терапевтических нужд. Такого рода деятельность человек с развитым метафорическим сознанием мог бы уподобить экскаватору, зачерпывающему ковшом нечто за пределами психотерапии и переносящему потом это зачерпнутое внутрь психотерапевтического пространства. Привлекательность теории Ф. Тенниса заключается еще и в том, что она поставляет для психотерапевтических нужд готовую концепцию купидо. Более того, у Ф. Тенниса мы отмечаем сразу два различных, противоположных друг другу влечения. Без сомнения, какой-нибудь более ушлый автор легко сформировал бы на основе теннисовских Wesenswille и Kurwille две инстанции и беспечно производил бы с ними какие-нибудь ловкие манипуляции, то сталкивая их, то спаривая друг с другом. Уж конечно, тут было бы на чем отвести душу. Честно говоря, мы не понимаем, что удержало В. Роштадт от такого, вполне естественного шага. В динамике формирования концепции плероматерапии мы отчетливо видим доктринальное расширение. Феминистский взгляд на мир расширен здесь до размеров глобального мировоззрения. Плероматерапия, как никакая другая, показывает нам, что в школьной теории могут быть записаны собственные желания автора. Такого рода запись мы можем обнаружить в построениях любого направления. Для изобретательного автора не составило бы ни малейшего труда соорудить антифеминистскую школьную теорию, которая выглядела бы не менее убедительно. Эклектизму теории плероматерапии соответствует эклектизм акции. Характер обеих процедур таков, как будто они принадлежат различным авторам. Несмотря на это, можно предположить, что со временем обе техники проявят тенденцию к конвергенции и, может быть, даже сольются в одну и ту же. К слову сказать, в реальном психотерапевтическом мире сочетание, казалось бы, несовместимых идеологий и техник в рамках одной школы — дело вполне обычное. К примеру, экзистенциалистская идеология логотерапии В. Франкла мирно уживается с вполне бихевиористской техникой парадоксальной интенции. Так что, если даже в рамках определенной школы мы легко сталкиваемся с сочетанием различных парадигм, то в контексте индивидуального метода мы тем более вольны сочетать, как уже было сказано, все, что угодно, со всем, чем угодно. Без сомнения, мы можем говорить о том, что психотерапевтический метод чаще всего представляет собой некий конструктор, собранный из деталей, которые могут заменять друг друга. Объединяющую функцию в этой сборке играет чаще всего именно идеология. Она же проводит пограничную линию, которой помечены границы метода. — 290 —
|