|
Здраво рассудив, что все равно после З. Фрейда, так и так, неизбежно придется обзаводиться школьной “философией”, авторы иных направлений решили, видимо, не терять понапрасну времени на преодоление пути из медицины в метапсихологию. Создатели экзистенциальной психотерапии, например, даже и не пытались скрыть влияние “внетерапевтического” философского дискурса на их метапсихологию и практику, а прямо взяли и построили у себя все на основе заимствований из этого дискурса. Тут можно также поделиться наблюдением, что даже те терапевты, что ограничиваются исключительно техническими процедурами, стремятся в что бы то ни стало спроектировать для своих методов некие глобальные контексты. Так, приходится слышать от тех, кто занимается гипнозом, о некоем особом значении гипноза, который, мол, конечно, не является только лишь тривиальной лечебной процедурой, но есть нечто такое, что свойственно человеческой коммуникации вообще. По их словам, гипноз, дескать, есть некое универсальное состояние, основа на пути к социальной гармонии, творческой самореализации личности и т. п. (есть серьезное подозрение, что существуют и тексты в таком духе). Возвращаясь к аспекту доктринального роста, скажем, что, конечно, такая возможность не заказана никому. Более того, доктринальное расширение может происходить параллельно патографической и клинической экспансии, и тогда, видимо, они имеют взаимообогащающий характер. Отличие здесь в том, что клиническая и патографическая экспансии имеют прикладной характер, в то время как доктринальная — фундаментальный, расширяющий пространственный объем учения не за счет завоевания новых пространств, а за счет углубления и обогащения собственной концептуальной структуры. Разумеется, никому из психотерапевтов не хочется быть просто “лекарем”. В этом смысле психотерапия имеет преимущество перед всеми другими терапевтическими практиками. Всякому ясно, какие прибыли можно извлечь из школьной метапсихологии. Хорошо располагать собственным идеологическим пространством, местом, где ты осуществляешь свое идеологическое влияние. Есть куда пригласить как пациентов, так и возможных единомышленников. “Грандиозное Я” психотерапевта (о котором пишет, например, М. Якоби, 1996) получает в результате всех этих расширений необозримое поле для выпаса. Да и потом, если дискурс, трактующий проблемы этиологии и патогенеза невротических страданий, доктринально расширяется, то это означает, что мы делаем заявку на идеологическое влияние в совершенно иных размерах. При таком раскладе без его, психотерапевта, консультирования уже не обойтись далеко за пределами терапевтического кабинета. Таким образом, терапевтическая, она же школьная, идеология в интересах терапевта охотно и почти неизбежно выходит за собственные профессиональные границы. — 19 —
|