|
Далее, разрастаясь вглубь и вширь, метод обрастает новообращенными последователями. Он превращается в крупную сборку, достигая в удачных случаях размеров транснациональной империи с ассоциациями, обучающими учреждениями, печатными органами во многих странах. Видимо, этот период и следует считать аналогом эпохи расцвета той или иной культуры, как это описывается в известных текстах, посвященных истории цивилизации (А. Тойнби, О. Шпенглер, К. Леонтьев и т. д.). Этот период отмечен интенсивными процессами экспансии, которая происходит одновременно в разных направлениях. Распространение учения, его, стремящееся к тотальности, проникновение в различные профессиональные, идеологические и т. д. пространства, осуществляется разными путями. Эта экспансия является, безусловно, отражением мира желаний терапевта. “Грандиозное Я” (H. Kohut, 1977) терапевта ищет таким образом простор, чтобы заполнить его впоследствии своим продолжением — школьной теорией. Одним из этих путей является проблемно-клинический. Обычно дело обстоит таким образом, что определенный метод разрабатывается применительно к одному какому-нибудь кругу клинических проблем. Впоследствии этот круг может быть расширен, и таким образом, завоевывая для себя все новые клинические или проблемные сферы, он приобретает в конце концов характер некоей панацеи, становясь в большей или меньшей степени универсальным. Пример — все тот же психоанализ, поначалу применявшийся в случаях, которые Фрейд расценивал как “неврозы” (проблема реальной диагностики этих случаев является весьма непростой), более конкретно — “истерию” и “невроз навязчивых состояний”. Фрейд, как известно, предостерегал от использования анализа при психозах, хотя и не исключал этого в принципе (З. Фрейд, 1991, с. 54). Впоследствии это ограничение было снято и психоаналитическое направление в терапии шизофрении обрело множество последователей (см., например, А. Холмогорова, 1993). О возможности такого пути в развитии метода и формировании школы, о проблемно-клинической экспансии ни в коем случае не следует забывать. Даже если обстоятельства сложились так, что в поле зрения попадают пациенты только одного круга и типа, ограничивать сферу применения метода в условиях сложности экспериментальной экспертизы по меньшей мере неразумно. Всякая психотерапия — “лучше, чем ничто”. Хорошо известно, что разумные терапевты берутся за все, что им попадается под руку, избегая, может быть, только случаев с заранее безнадежным прогнозом. В огромном большинстве случаев противопоказания для применения отдельного метода совпадают с противопоказаниями для применения психотерапии вообще. Однако ясно, что этими противопоказаниями все и всегда стремятся так или иначе пренебрегать. В самом деле, кто же добровольно сознается в том, что его достойная во всех отношениях школьная терапия — это всего лишь ограниченный в применении, пригодный только в отдельных случаях метод, а не всесильная панацея, как это утверждают в большинстве своем все остальные авторы школьных теорий? Политика, направленная на сужение объема применения метода, никак не совместима с практикуемой — 15 —
|