|
Значит, обсуждению подлежит только эпизод, только участь отдельных народов. Мы хотим поставить вопрос, верно ли, что всякая культура, сходная с нашей, должна влечь (и влекла) за собой гибель; верно ли, что должны погибнуть и мы, как это полагает Savigny, a в новейшее время Spengler. Несомненно одно: почти все народы, с которыми возможны сравнения, сошли после известного промежутка времени со сцены, скрылись из вида или были даже истреблены. Верно также и то, что обе великие нации, история которых нам по целому ряду причин лучше всего известна, греки и римляне, обнаружили перед этой гибелью многие черты морального упадка, которые, как нам кажется, мы замечаем теперь в нас самих. Но все это, конечно, далеко еще не проливает окончательного света на глубочайшие причины их участи. Если обратиться к цепи явлений, предшествовавших крушению этих культур, и рассмотреть ее в обратном хронологическом порядке, то последним ее звеном будет несомненно вымирание, численное уменьшение населения. Нация утрачивает физическую мощь и способность защищать свое положение от внешних врагов. Причины этого уменьшения населения, начинающегося закономерно « самых высших сословий, являются тоже довольно бесспорными. Играли ли при этом роль случайные явления, которых нельзя обобщить (в роде, напр., гражданских войн или проскрипционных списков), это может остаться открытым, так же как и вопрос о том, не зависело ли уменьшение рождаемости также и от распространения половых извращений и от понижения половой способности. И для Рима, и для Эллады имел решающее значение тот же самый процесс, угрожающий в настоящее время и Европе: произвольное ограничение числа детей. Нечего доказывать, что процесс этот вызван социальными причинами. Затруднения начинаются лишь с вопроса о том, были ли эти социальные условия первичным фактором, или же лишь вторичным, наступавшим, как следствие качественного ухудшения нации. В обоих случаях в этом согласны обе противоположные друг другу в этом пункте теории: вина лежала бы на культуре и при том на специальном виде тех культур, о которых идет речь; вопрос лишь в том, зависело ли уменьшение рождаемости исключительно и непосредственно лишь от среды («Milieu»), или же существовало роковое действие двух факторов: социальных условий и изменения в расовом составе народа. Каким образом эго должно было бы происходить, мы слышали уже раньше. Неоднородный смешанный состав нации с самого начала, подъем единственной способной к культуре (якобы германской) расы к высшим должностям, вслед за этим уменьшение ее способности к размножению, ее постепенное истощение я замена ее низшими народностями; параллельно этой «плебеизацию» падение духовной моральной энергии во всем обществе в целом, постепенное развитие личного эгоизма за счет государства, рост безнравственности, преступности, в довершение всего появление несклонности к браку и бездетности и в широких массах, а тем самым, наконец, и вымирание, физическое бессилие перед лицом внешних ' врагов: смерть нации («Vцlkertod»). — 74 —
|