|
Весь фактический материал о вырождении, изученный нами до сих пор, говорит решительно в пользу этой параллели. Ей противоречат лишь теории, к которым очень часто относились, как к фактам. Благодаря этим теориям создался призрак какой-то таинственной силы, которая якобы концентрирует в потомках путем наследственной передачи все случайные болезни, приобретенные их предками, и подрывает таким образом их нервное здоровье. В действительности же подобной силы не существует, да и влияние «отбора», как мы видели, вовсе уже не в такой мере неблагоприятно отзывается на нервной сопротивляемости, как в этом нас хотят убедить специальные теории. Зато серьезную опасность мы усмотрели в больших эпидемиях, в алкоголе и сифилисе, и если эта опасность временами и преувеличивается, то ее существования все-таки не в праве никто отрицать. Но эти бедствия имеют чисто социальную природу; в принципе они вполне излечимы и представляют собою самые лучшие примеры «предотвратимых болезней» народного организма, какие только можно себе представить. Спрашивается, существуют ли еще другие причины нервного вырождения, или мы должны смотреть на всякое прогрессирующее ухудшение нервного здоровья, как на нечто экзогенное, а тем самым и излечимое. Вопрос о социальных причинах нервных заболеваний и в частности вопрос о том, не подрывает ли современная культура нервное здоровье непосредственным психологическим путем, обсуждался в последнее время столь часто и столь различно мыслящими исследователями, что теперь можно по крайней мере избежать слишком большой односторонности в трактовке этой темы. Идея о том, что общественные условия эпохи должны влиять на нервную сопротивляемость живущих в эту эпоху поколений, кажется настолько очевидной, что повторяется во все времена. И только за последние десятилетия она была несколько оттеснена и ее пришлось защищать в противовес сперва односторонней переоценке наследственности, а затем и известным теориям о ценности различных человеческих рас. Кант высказывал лишь общее мнение своей эпохи, когда он обвинял тогдашние социальные условия в том, что они причина душевных заболеваний. В наши дни многие опять очень приблизились к этой точке зрения; Бехтерев прямо объясняет нервное вырождение капиталистическим общественным строем, L o m er полагает, что склонность к душевным заболеваниям зависит не столько от принадлежности к известной расе, сколько от характера и степени культуры, и даже Kraepelin видит, как уже сказано, одну из существенных причин вырождения в том состоянии «доместицированности», в котором мы теперь пребываем. По его мнению, даже прогрессивный паралич обусловлен не только сифилисом, но также и физическими и психическими вредными агентами современной жизни. В этом пункте это воззрение тесно соприкасается со взглядом Edinger'a на значение расхода энергии («Aufbrauch») в этиологии нервных болезней. Как на отдельные моменты (наряду с уже приведенными нами выше фактами) Kraepelin указывает на все усиливающуюся изнеженность, на непрерывный рост потребностей и обусловленную им зависимость, а также и на ослабление и извращение естественных инстинктов (пища, сон, половое влечение). К этому надо прибавить рост обязанностей и, как следствие этого, чувство связанности, тягостной ответственности и постоянной заботы. Как резко этот психический облик нашего времени отражается на внешних проявлениях нервных и душевных болезней^ видно по частоте самообвинений, тревожного ожидания, навязчивых сомнений и мудрствований. Все эти явления отсутствуют якобы у примитивных народов и чрезвычайно редки также и в нашем сельском населении. — 79 —
|