|
Раньше структуру человеческой души представляли себе слишком простой и прозрачной как в психологии, так и в психиатрии, слишком прямолинейно полагались на слова людей. Поэтому даже при истерии, например, понятие «болезнь» и «симуляция» резко противопоставлялись возможности симуляции. В большинстве человеческих убеждений и поступков перекрещивается множество мотивов, и в конце концов перевес не на стороне сильнейшей логики, а на стороне эмоционально обоснованного. Таким образом в жизни человека возникают многочисленные противоречия. В искаженной и в более грубой форме мы находим это у многих невротиков. Тот, кто знаком с закономерностью этих явлений, тот, как сказано уже, и без психоанализа легко сумеет вывести правду наружу и привести больного в ясность относительно самого себя. Разумеется, при этом мы должны избегать какого-либо суггестивного влияния и стремиться к тому, чтоб больной по возможности сам нашел мучащие его воспоминания. Психоаналитик поступает наоборот; он длительно делает своему больному внушения, которые совершенно запутывают действительность, и вселяет в больную душу вещи, которые отвечают его — врача — собственной психической установке. Психоаналитическая школа создала себе одну неприступную, по ее мнению, оборонительную стену: она утверждает, что ее методы и результаты до тех пор не смогут быть усвоены, пока ее приемам не научатся на практике. Возражение это неосновательно уже по одному тому, что его мог бы усвоить и использовать каждый знахарь и предъявить нам точно такие же требования, но все же с ним можно было бы считаться, еслиб противникам фрейдизма пришло когда-либо в голову оспорить фактические материалы, опубликованные психоаналитиками. Об этом, однако, разумеется, не может быть и речи: все то, что делают и говорят больные, мы все принимаем как факт. Мы позволим себе отклонить лишь те заключения, которые психоаналитики выводят путем постоянного смешения возможных и доказанных соотношений. Не нужно быть врачом, чтоб согласиться, что грудные дети страдают иногда запорами, и не нужно также иметь большого жизненного опыта, чтоб знать, что нервные дамы во время разговора залезают иногда рукой в свой ридикюль. Однако, что грудные дети задерживают стул для того, чтоб доставить сексуальное наслаждение, точно также как они только поэтому сосут материнское молоко, или что нервная дама — вернее, ее подсознательное — влезая рукой в свой ридикюль, хочет выразить coitus — этого я не понимаю. Что молодой девушке может присниться, что ей нужно итти на вокзал и что она заблудилась и очутилась в лесу — каждый поверит Фрейду, но что вокзал означает преддверие вагины, а лес — лес срамных волос, — это я считаю продуктом совершенно односторонней и исключительно уродливой фантазии. И далее: я не знаю, все ли люди или же только большинство из них, согласно Фрейду, должны в своем детстве пережить «эдиповский комплекс». Но кто же вообще когда-либо доказал, что многие мальчики — что это вообще случается мы знаем, например, от Стендаля — испытывают эротическое влечение к своей матери, а многие девочки аналогичную склонность к отцам? — 53 —
|