Причастие

• С другой стороны, структуру человеческого бытия в её целостности Хайдеггер обозначил, как заботу. Человек имеет исток своего бытия в заботе и никогда не будет выпущен из этого истока. Определив заботу, как забегание вперед, Хайдеггер подчеркнул, что человеческое бытие есть не то, что оно есть, поскольку оно постоянно убегает от себя, ускользает вперед. То есть, оно есть всегда своя собственная возможность. Этот момент заботы Хайдеггер обозначил, как проект. Человеческое бытие – это бытие, проектирующее само себя; человек это всегда нечто большее, чем он есть в данный момент. Каждый из моментов заботы есть, одновременно, определенный модус времени. Бытие-в-мире есть модус прошлого. Забегание вперед – модус будущего, бытие-при – модус настоящего. Эти три модуса, взаимно проникая друг в друга, и составляют собственно заботу. Взаимно проникающие друг в друга моменты времени – прошлое, настоящее и будущее существенно отличаются от объективного времени. Прошлое это не то, что осталось позади, чего уже больше нет. Напротив, оно постоянно присутствует и определяет собой как настоящее, так и будущее.
• Значит ли это, что психологическое время идет в противоположную сторону, чем физическое? – Спросил Михаил Платонов. Ответ он, конечно, знал, а в вопросе этом звучал комплекс «первого ученика».
• Да, Миша. В отличии от физического времени, которое мыслится как некая однородная непрерывная линия, состоящая из моментов «теперь», прошлое выступает у Хайдеггера как фактичность или заброшенность. Настоящее – как обреченность вещам, как подручность, как бытие-при. Будущее – как постоянно воздействующий на нас проект. В этом смысле экзистенциальный поток времени идет не от прошлого к будущему, но в обратном направлении – время временится из будущего. Неподлинное бытие – перевес моментов настоящего – выражается в том, что мир вещей заслоняет от человека факт его конечности. Подлинное же бытие выступает у Хайдеггера как осознание человеком своей историчности, конечности и свободы. Оно возможно и осуществимо только перед лицом смерти. В подлинном существовании на первый план выступает будущее, бытие-к-смерти. Смерть в широчайшем смысле есть феномен жизни. Смерть нужно рассматривать, как предстояние. Смерть – это возможность бытия, причем, последняя возможность, самая широкая возможность, возможность возможностей, которую человеческое присутствие должно всегда брать на себя. Смерть и открывает человеку смысл его существования. Со смертью человек стоит перед самим собой. Именно в смерти, в бытии-к-смерти и раскрывается, по существу, сама человеческая возможность быть. Смерть открывает саму человеческую самость, предельно обнажая смысл человеческого бытия. Пока человек жив, пока он заброшен в мир, он брошен в эту предельную возможность, в саму смерть. Обыденное существование либо не задумывается над этой проблемой, либо не желает или боится признавать этот факт. Я бы сказал, что человек начинает Жить с большой буквы только с того момента, когда он ясно, отчетливо и без каких-либо компромиссов осознает свою смерть. С этого момента его жизнь это бытие-к-смерти.
• Можно вопрос? – Поднял руку Куренной. – Скажи, пожалуйста, Константин, а для тебя этот момент уже пройден? То есть, ты уже не отмахиваешься от своей смерти, осознаешь её?

Вопрос этот застал Костю врасплох. Ему очень хотелось ответить, что да, мол, осознал и не бегаю от этого в повседневные хлопоты. Куренной, хотел он того или нет, попал в некую брешь Костиного сознания. В долю секунды множество мыслей и образов пронеслось в его уме. Он вдруг отчетливо осознал, что вся его манера философствования, поиска ответов на вечные человеческие вопросы и есть изощренная форма того самого неподлинного бытия, о котором писал Хайдеггер. Бегство от осознания смерти. Костя много думал об этом, размышлял над словами классиков, развивал теории, но от осознания своей собственной смерти он всегда отмахивался и бежал в рассуждения. Смерть присутствовала на заднем плане, но никогда не решался Костя взглянуть на нее, взглянуть и испытать тот самый ужас полнейшей своей обреченности и безысходности, о котором он собирался говорить дальше. Осознание такой, казалось бы, банальной вещи было ошеломляющим. Костя густо покраснел, стал быстро ходить по кафедре взад вперед и вынув платок, долго откашливался, чтобы хоть как-то оттянуть ответ. Видя замешательство преподавателя, группа оживилась. Даже Рада уже не скучала и Соня перестав рисовать, с интересом наблюдала за тем, как Костя выйдет из этой ситуации. Куренной выглядел довольным: ему удалось ловко осадить этого молодого умника, а заодно и выставить себя перед женщинами группы.