Причастие

• А не кажется ли тебе, Костя, что все устремления таких философов-постмодернистов, развивавших семиотику, как Барт и Деррида, направленные на выявление и разрушение отношений власти, скрытых в языке, привели, в конечном итоге, к созданию очень сильных и на деле агрессивных идеологий? За что боролись, на то и напоролись. И это было неизбежно, поскольку семиотика сама является идеологией, навязывающей довольно узкое и исключительное мировоззрение своим адептам.
• Хм. От твоих слов так запросто не отмахнешься, но сейчас я не хочу спорить. К тому же, я предупреждал, что речь пойдет о модели, а если понимать все это в русле взаимоотношений НЕ ЗНАЮ и ЗНАЮ, о которых вы сегодня прочитали в моих записках, то, возможно, мы и избежим идеологизации, тем более агрессивной. А что там получилось у Барта с Дерридой, - об этом можно будет как-нибудь отдельно поспорить.
• По-моему, мы отвлеклись. – Встрял Гриша. – Ты обещал рассказать про лексикоды...
• Да. Вся эта песня началась еще с Хайдеггера, который утверждал, что Бытие говорит через нас посредством языка; не мы говорим на языке, но нас проговаривает язык. Это подхватил и Витгенштейн, и Лакан, и постмодернисты. К Хайдеггеру я еще вернусь. А сейчас напомню банальное определение, оба вы знаете: у нас имеется некая связь означающего, то есть, некого звукоряда или написанного слова, с означаемым – тем комплексом смыслов – картинок, звуков и ощущений, которые появляются, когда мы слышим или читаем означающее. Например, означающему «яблоко» соответствует означаемое: образ этого фрукта, большого или маленького, красного или зеленого, кислого или сладкого. Так вот: означающее и означаемое связываются такой штукой, как код. При этом код – это простейший клей, связующий означающее с теми или иными означаемыми.
• Что значит простейший?
• Это значит, что речь идет об однозначных сообщениях. Если мы говорим о фруктах, то яблоко и означает не что иное, как фрукт. Но, если мы будем говорить, например о «яблоке раздора», то тут мы имеем уже два порядка означаемых, которые связаны с означающим кодом и лексикодом. Лексикод – это код второго порядка.
• А яблоко с дерева познания добра и зла?
• Ты забегаешь сильно вперед. Это библейское яблоко мы можем осознавать и через код, что дает нам примитивное толкование, и через лексикод первого порядка, но, в принципе, это самое библейское яблоко может быть осознано и через лексикоды высших порядков, вплоть, наверное, до шестого.
• А что за порядки лексикодов? Если сообщение неоднозначно, то тут клеем, связывающим означающее с означаемым, будет лексикод. Какие еще порядки нужны?
• А вот какие: дело в том, что степень неоднозначности может быть разной. Например, какой-нибудь анекдот про Холмса и Ватсона, который сам по себе - неоднозначное сообщение, будет по-разному понят человеком, который смотрел фильм с Ливановым и Соломиным, и тем, кто не смотрел. Особый смак анекдота будет доступен будет только тому, кто фильм смотрел. То есть, для того, кто смотрел фильм, означаемые будут связаны со всеми лексикодами и кодами, на которых держится и сюжет фильма, и игра актеров, и еще многие факторы. Здесь мы имеем лексикод второго порядка. Сюда же относится переживание поэзии и метафор. На этом уровне появляются уже не только образы, но и сложные комплексы телесных ощущений. Совокупность переживаний, которые вызываются символической поэзией и разного рода эзотерическими текстами базируются уже на лексикодах третьего порядка. Здесь я опять вспомню Хайдеггера, который на склоне лет ударился в эзотерику и стал изучать таких эзотерических поэтов как Гельдерин, Тракль, Рильке и Рембо.
• А разве не столь изощренную поэзию нельзя воспринимать на уровне третьего лексикода? – Вопросы задавал пока только Гриша. Витя молчал.
• Вот! Можно! И не только поэзию! Тут мы имеем парадокс: с одной стороны существуют тексты, которые расширяют сознание до третьего лексикода, а с другой стороны, если сознание человека уже расширено до возможности воспринимать третий и дальнейшие лексикоды, то он и кулинарную книгу сможет прочитать, как эзотерический текст или поэму. О лексикодах четвертого, пятого и шестого уровня говорить трудно. Могу лишь отметить, что с каждым новым уровнем лексикода мы имеем все более сложно закрученные означаемые – образы, звуки и ощущения. И – все более абстрактные. Так вот, теперь о Слове. О Боге. Если на первом уровне – уровне кода, Бог представляется старичком, сидящим на облаке, или, в лучшем случае, изображением иконы, то на уровне шестого лексикода – это предельное переживание всей совокупности человеческого опыта, о котором и говорил Бог, явившийся мне в видении.
• И икона тоже, как я понимаю, является означающим, которое для одного человека может означать просто рисунок, а для другого – огромный комплекс переживаний. Икона, как знак, как язык? – произнес Витя.
• Да! И не только икона, но и что угодно. Здесь и проявляется основная посылка семиотики о перенесении метафоры языка на любое явление. Кстати, про икону: если возле иконы ты переживаешь сильные телесные ощущения, какие-то потоки внутри идут, то ты воспринимаешь ее на уровне, как минимум, второго уровня лексикода. Ну, а когда происходят чудесные исцеления, то тут задействуются лексикоды четвертого или пятого порядков... И, кстати, о гностиках и постмодернизме: сейчас я понимаю отчетливо, почему гностики считали, что Христос, казнимый на кресте, - лишь тень Логоса, который проносится через Эоны к Плероме. Логос во всей полноте означаемых шестого уровня лексикодов никак не убить!.. Теперь же я хочу, чтобы вы еще раз прочитали текст моей «беседы с Богом», чтобы она случилась у вас с этого ракурса. (Прочти еще раз и ты, пытливый читатель, главу 24 и ты не пожалеешь!)

После повторного прочтения текста, Гриша сиял: его буквально разрывало от восторга. Витя же погрузился в размышления.