Цена нелюбви

— Я очень ждала вас, — сказала она решительно, но сдержанно. — Ваш сын для меня загадка, и я надеялась, что вы поможете мне разгадать ее.

— Боюсь, в разгадке этой тайны я рассчитываю на его учителей. — Я вымученно улыбнулась и присела у ее стола.

— Я сомневаюсь, что кто-то раскроет вам глаза.

— Кевин сдает домашние работы. Он не прогуливает. Он, насколько известно, не носит в школу ножи. Вот и все, что волнует его учителей, — сказала я.

— У большинства учителей около ста учащихся...

— Простите, я не осуждаю. При такой нагрузке меня поражает, что вы помните его имя.

— О, я сразу выделила Кевина... — Как будто она собиралась сказать больше, но умолкла, коснулась кончиком карандаша слегка поджатых губ. Стройная, привлекательная женщина лет сорока пяти с решительным лицом, которому она умела придавать неумолимое выражение. Однако в ней чувствовалась скованность; ее сдержанность казалась не естественной, а благоприобретенной, возможно, методом проб и ошибок.

Нелегко быть школьным учителем и никогда не было легко. Все время словно под лупой: вечные выискивания этнического пристрастия или сексуально неприличного поведения. Необходимость балансировать между высокими требованиями администрации и стремлениями родителей к более высоким оценкам. Метания между зубрежкой, необходимой для множества стандартизированных тестов, и стремлением учащихся к самовыражению. Учителей обвиняют во всем плохом, что случается с детьми, и к ним же обращаются за спасением. Двойственная роль козла отпущения и спасителя — абсолютное мессианство, но, даже если пересчитать в шекелях 1998 года, Иисусу, пожалуй, платили лучше.

— Какова его цель? — спросила мисс Рокко, постукивая ластиком по столу.

— Простите?

— Как вы думаете, что он затеял? Он умен, хотя и пытается это скрывать. И он обладает талантом социальной сатиры. Он всегда был так насмешливо ироничен в своих письменных работах или эти издевательские работы — ловкий трюк? Просветите меня, есть ли что-то, что он не находит смешным?

— Стрельба из лука, — жалко выдавила я. — Понятия не имею, почему она ему не надоела.

— Как вы думаете, почему ему это нравится?

Я нахмурилась:

— Что-то, связанное с полетом стрелы, — фокусирование — целеустремленность — направленность. Может, он ей завидует. Он тренируется с завидной напористостью. Во всем остальном он не видит для себя смысла.

— Миссис Качадурян, я не хочу никого ставить в затруднительное положение, однако не случилось ли в вашей семье что- то, о чем мне следовало бы знать? Я надеялась, что вы поможете мне понять, почему ваш сын кажется таким рассерженным.