|
Тот скандал разразился в 1998 году, в первом семестре. Кевин второй год учился в старшей средней школе. Слухи циркулировали уже несколько недель, но мы были не в курсе и впервые узнали, когда администрация разослала письма всем ученикам мисс Пагорски. Я удивилась тому, что Кевин выбрал курс театрального искусства. В то время он уклонялся от всеобщего внимания, тем более не стремился сбрасывать свою маску нормального парня. С другой стороны, как следовало из атмосферы его комнаты, он мог быть кем угодно и, вероятно, годами интересовался актерством. — Франклин, посмотри-ка, — сказала я тем ноябрьским вечером, когда ты, листая «Таймс», ворчал, что Клинтон «нагло лжет». — Я не знаю, как это понимать. Пока ты поправлял очки для чтения, я словно со стороны увидела тебя и вдруг поняла, что твои белокурые волосы стали седыми, а я и не замечала. — Мне кажется, — решил ты, — дамочка предпочитает юношей. — Ну, предполагать можно что угодно. Однако, если кто-то выдвинул обвинения, в этом письме ее не защищают. Если твой сын или дочь сообщили о чем-то безнравственном иди неуместном... Пожалуйста, поговори с сыном... Они пытаются накопать грязи! — Им приходится защищаться... КЕВ! Зайди сюда на минутку! Кевин появился в столовой в серо-голубом, обтягивающем спортивном костюме; штанины заканчивались не на щиколотках, а где-то под коленками. — Кев, ситуация неловкая, — сказал ты, — и ты не сделал ничего плохого. Совсем ничего. Но эта учительница, мисс... Пагорски. Она тебе нравится? Кев прислонился к арке. — Ну, наверное. Она немного... — Немного что? Кевин продуманно посмотрел по сторонам: — Странная. — В чем это выражается? — спросила я. Кевин уставился на свои незашнурованные кроссовки, посмотрел на меня сквозь ресницы. — Ну, она забавно одевается и все такое. Не как учительница. Джинсы в обтяжку, а блузка иногда... — Он изогнулся и почесал кроссовкой лодыжку. — Ну, верхние пуговицы, они не... Ну, она так возбуждается, когда ставит какую-нибудь сцену, а потом... Как-то неловко. — Она носит бюстгальтер? — спросил ты в лоб. Кевин отвернулся, подавляя ухмылку: — Не всегда. — Итак, она одевается небрежно и иногда провокационно, — сказала я. — Что-нибудь еще? — Ну, в этом нет ничего особенного, но она использует много неприличных слов, понимаете? Ничего страшного, но, когда это говорит учитель, ну, как я сказал, это странно. — Неприличные вроде черт побери и пропади все пропадом? — подсказал ты. — Или покрепче? Кевин беспомощно пожал плечами: — Да... прости, мамси... — О, брось, Кевин, — нетерпеливо сказала я; мне казалось, что он переигрывает. — Я взрослая. — 252 —
|