|
Бегун с Рублем стали поодаль, у подошвы пригорка. К купальному костру собралось все село, кроме отца Никодима и других самых древних стариков и младенцев. Девки были в венках из цветов и зеленой травы на распущенных волосах, в руках каждая держала соломенные жгуты, прихваченные из дому. Все двинулись кругом огня, притоптывая поочередно одной ногой и другой: Как на горушке, ой, на горы, На высокою на крутой, На раздольницы широкой — Там горит огонь высокый. Как у том огню жгли три змеи: Как одна змея закликуха, Как вторая змея заползуха, Как третья змея веретейка. Закликуха-змея ягнят закликает — Ея в огонь! Девки и бабы подскочили к костру и бросили шумно, как порох, вспыхнувшую еще над огнем солому. Заползуха-змея заломы ломает — Ея в огонь! Веретейка-змея зажин зажинает — Ея в огонь!.. Когда было покончено со всеми тремя змеями, карагод рассыпался, раздался лихой свист — и Еремей с Петром, толкнувшись издалека, махнули первыми через костер, по обе стороны кола. Следом стали прыгать попарно остальные — парни с посвистом, у самого кола, пытаясь дотянуться до Купальницы, девки с визгом, подобрав юбки, — с краю, где уже. Прыгнула с кем-то Неждана — длинные распущенные волосы ее, багровые от огня, волной перелетели следом. Прыгали даже старики со старухами, мелко семеня на разбеге, и ребятишки. Кто не перетягивал через костер, ступал в огонь — принимался под общий смех приплясывать, топать по траве, стряхивая с лаптей угли. Ой, кто не прыгнет За Купальню, Ладу-ладу, За Купальню, — рябой рыжий Лука встал перед Бегуном, раскинув руки, приглашая к костру. Ой, тот будет Сух колода! — тотчас подхватили остальные. — Нечистая сила купального огня боится, — усмехнулся Петр. — Давай! — азартно кивнул Бегун Леве. — Всю жизнь мечтал. Иди-иди, потешь папуасов! — отмахнулся тот. Его раздражало чужое веселье. — Да черт с тобой! — Бегун отошел подальше, качнулся, потирая ладони, примеряясь. За огнем не виден был дальний край костра. Он разбежался, толкнулся изо всех сил под одобрительный гул, — в лицо ему ударил снизу раскаленный воздух, — и встал далеко за костром, по-мальчишески гордый собой. Началась новая песня, карагод двинулся вокруг костра: Ай во поле, Ай во поле липинка, Под липою, Под липою бел шатер. В том шатре, В том шатре стол стоит, За тем столом, За тем столом девица… Из карагода к костру вытолкнули тощую Грушку. Рвала цветы, — 39 —
|