|
— Осторожно, крапива! — указал Бегун. — Ну и что? — Неждана спокойно оборвала и бросила ворсистый крапивный куст. — Ладонью брать надо — желву не прожжет. — Мозоли? — догадался Бегун. — А покажи-ка руку… — он взял руку Нежданы — вся ладонь от кончиков пальцев до запястья была покрыта жесткой, плотной бесчувственной кожей, можно даже было постучать по ней ногтем, как по кости. Он слишком уж долго держал ее ладонь, потому что Неждана вдруг вспыхнула, вырвала руку и пошла дальше. Через несколько шагов виновато глянула на него — не обиделся ли он на резкость. — А это что у вас? — спросила она и сама взяла его руку. — Часы. — Железные. И стекло тут… — она с детским любопытством разглядывала старый, потертый по углам «Ситизен». — А там цифирь… Зачем это? — Как зачем? Чтобы время знать, — против воли удивился Бегун. — Вот нужда веригу таскать! — пожала плечами Неждана. — Я и по солнцу вижу… — она отвернулась, ища глазами острые листья девясила, и вдруг сказала, стараясь, чтобы вышло как бы между прочим — А у вас там, поди, жена есть?.. — Нет. Сын только… Павел… — А жена что же, померла? — Нет, мы развелись. — Как это? — не поняла Неждана. — Ну… она не захотела больше со мной жить и ушла к другому человеку. Неждана изумленно, недоверчиво смотрела на него. — И что же… и в глаза ей не плюют? И земля ее носит? — Но если она меня больше не любит… — Так должна любить, если жена, кого бы Бог ни послал… Тьфу, Антихристово племя! — Она в сердцах перекрестилась. — Знаешь, когда я сюда летел… — начал Бегун. — Как — летел? — засмеялась Неждана. — На помеле, что ли? — На самолете. — На ковре-самолете? — Зачем? Просто — на самолете. С крыльями, — показал Бегун руками. — По воздуху? — Неждану распирал смех. — По воздуху. Она захохотала, откинув голову: — Вот наградил Бог: один немой, а другой — лучше б немой, говорит невесть что! — Послушай, — сказал Бегун. — В том мире есть много вещей, о которых ты не знаешь… Лицо ее мгновенно окаменело, она отпрянула, закрывая уши ладонями: — Нет! Нет! И знать не хочу! — Да послушай, я только… — Не слушаю! Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешную! — она истово перекрестилась. — Ну хорошо, хорошо, не буду больше… Я только хотел сказать, что когда я сюда… добирался, я думал — на месяц, на два. Павлик меня ждет, не знает даже — жив я или нет… — 36 —
|