|
всепроникающей коррупции. Ехали мы долго и неудобно. Потолок "Победы" сгибал мне голову, мякоть колена, на котором я сидел, вызвала абсолютно неуместную эрекцию, в окно, как я ни выворачивался, ничего толком было не разглядеть, кроме оттенков черноты. Ясно было, что море неблизко, и везут нас в гору. При попытке бросить взгляд сквозь заднее стекло я въехал локтем в пышную грудь славянки. "Прошу прошения", - сказал я сердито. "Ничего-ничего, молодой 151 человек, - радушно ответила она. - В тесноте, но не в обиде. Вы поудобней располагайтесь". И подсунула под меня второе колено. Видимо, привычка ездить в туго набитом транспорте стерла у дам потребность в неприкосновенности кожных покровов. Взъехав на гору, "Победа" остановилась у обнесенного проволочной сеткой дачного участка. Хозяин запер машину в гараже, пропустил нас в калитку, которую запер изнутри, и повел вниз, крутыми каменистыми ступенями. Мы спустились глубоко, ниже террасы каменного дома, свернули налево. Выстроенный на крутом откосе, с тыла дом имел четыре этажа. За отпертой дверью тусклая лампочка осветила длинное помещение с цементным полом. Кровати стояли тесно, как в пионерлагере или больнице. - Там, - показал хозяин, - мужская половина, здесь - для прекрасных дам. Располагайтесь. Доброй ночи! Половые половины были разделены ситцевой занавеской. Рядом со мной разделся, бросая на меня взгляды, - унылый тип лет тридцати, похожий на неудачника, застрявшего в средней школе на должности учителя черчения. Дам было четверо, и с кровати я созерцал на занавеске стриптиз теней, которые возбужденно переговаривались, уже познакомившись. - Неужели это мясо может кого-то возбуждать? - с отвращением прошептал мой сосед. Я молчал, поскольку – увы! Возбудило. 152 - Разве что грузин, - ответил он сам себе. - Для того и ездят. "Мы охотней отдаемся этим усачам, чем слюнявым ленинградцам, бледным москвичам..." Вы, конечно, знаете это неофициальное стихотворение поэта Петушенко? Я издал звук отрицания. - Я вам завтра перепишу, - пообещал сосед. - Мчатся беленькие сучки к черным кобелям. А? Резковато, но заслуженно. - Я не люблю Петушенко. - Нет? - Он очень удивился. - Кого же вы любите из поэтов? - Например, Иосиф Бродский. Через два года постареют юноши... знаете? - Нет. Никогда не слышал. - Целиком неофициальный поэт. Из Ленинграда. Это про него Ахматова написала: Знаю: я и вовек не заплачу. Но вовеки не видеть бы мне Золотую печать неудачи На еще неокрепшем челе. Из нашего поколения неудачников он самый-самый. — 72 —
|