|
53 Потому что отсюда главный вид. За Москва-рекой сверкает покоренная столица. Рубиновые звезды на курантах. Есть нечто в этом – смотреть на Кремль свысока… Нечто освобождающее, сказал бы. Наверное, поэтому экскурсии сюда не водят. - Ой, как красиво.... - Да, - говорит Ярик. – Но Эйфелева башня выше. - Скажи еще Эмпайер Стейтс, - говорю я, имея, можно сказать, интимное знакомство с самым высоким в мире небоскребом: ***ский, член-корреспондент и друг академика Сахарова, только что вернувшийся из Америки, демонстрировал нам с Вольфом свои любительские фото. На смотровой площадке скайскрейпера всем коллективом снялись отцы нашего ядерного монстра, члены делегации АН СССР. Невыездного Андрея Дмитриевича, конечно, не было среди этих неблагодарных баловней режима – раздвоенных до шизофрении, но вроде бы вполне нормальных, по крайней мере, с виду; сугубо засекреченных, но в то же время почему-то желающих слушать подпольных юнцов. Сестра ***ского, Мирра Иосифовна, созвавшая нас на подобное чтение в свою квартиру на Невском угол Марата, предпочитала поэзию «рыжего Оськи», которому Советы делали политическую биографию; нам же с Вольфом предрекла: «Писателями, может быть, и станете, но, очень боюсь, что не большими…» Я впервые предавал огласке свои сочинения, мне только стукнуло 16, я благодарен был уже за «может быть», но Вольф потом в «Сайгоне» нажрался от отчаяния, 54 весьма удивив: не думал я, что мой приятель, который носился с нашими сугубо локальными мини-гениями – Кузьмин! Вагинов! Добычин! – и еще за школьной партой повторял, что «быть знаменитым – некрасиво», несет в себе гордыню величиной с отель «Астория», ревнуя, возможно, к «некрасивому» Солжу… Неуместное питерское воспоминание посещает меня в момент, когда Ярек отвечает, что Америка вне конкуренции, а Тур д’Эйфель – на 60 метров выше. - Да, но там только башня, а это, - развожу руками я, - Египет... Царство ацтеков. Империя инков. И всего за четыре года… - Силами рабов КПСС, - стреляет он окурком в небо. – Правда, один из них отсюда улетел. Да: на листе фанеры. - В Москву? - Нет, не в Москву. На волю. - За тридевять земель? Скажи еще, что на портрете Сталина… Легенда. - Может, и нет. Если приделать ручки и ветрило… Динка, исчезнувшая с одной стороны башни, возвращается к нам с другой: - Мальчики! Я потрясена. Действительно Храм Науки - ничего не скажешь. - Только построен почему-то буквой «Ж». - Как это? - Взгляните, - кивает Ярик вниз. - Мы в самом центре этой «Ж». 55 - Прекрасная буква, - говорю я. – Жар. Жажда. Женщина. — 26 —
|