|
нашего с ней тесного соприкосновения в нише запертой двери. Помнится, сексуальный ментор нашего отряда в Ораниенбауме, красавец-гимнаст из Института физической культуры имени Лесгафта, подрабатывавший в пионерлагере как массовик-затейник, читал нам Андрея Вознесенского: "Стареющие женщины учили нас любви. Отсюда - холод, желчность и пустота в крови... - И наставлял:- Не пускайте слюни, мальчики, на директрису. Исключительно по долгу службы пользую эту сисястую тетю. Теряйте невинность с ровесницами-целочками. Лучше целочек, особенно интеллигентных, никого не знаю. Трепетные, оторванные от всего низменного, фантастические это существа! Мне-то за целочку срок грозит, как за растление малолетней, будто их, с бесстыдством их воображения можно чем-то растлить… ну а вы, парни, не теряйтесь, пользуйтесь возрастом: блажен кто смолоду был молод, как Александр Сергеич говорил…» Конечно, мне не 14, а семнадцать с половиной, но моя рука, обнимающая ровесницу, конечность изысканного 49 автоэротизма, - мертвеет до самого плеча. Неужели она имеет в виду, что... Здесь и сейчас?! - Смешное слово дефлорировать. Ты, Алеша, не находишь? Обесцветить, если дословно, да? - Вроде бы. Поскольку Флора еще и богиня цветов. - А кроме? - Ну, юности там. Весны... - Это в античной мифологии? - Да. В римской. Пауза. - Технически, - говорит Дина, - ведь это не такая уж проблема? Дефлорация. - Понятия не имею. - Никогда, - смеется, - не был с девушкой? - Да знаешь ли… - Что? - Не довелось. - А вообще? - Вообще? Естественно… - И у тебя их много было – вообще? - Ну, было. Несколько. - Сколько? - Господи, Дина. Разве я считал? - Не считал? - Конечно, нет. Статистикой я не занимаюсь. - Алеша? - Что? 50 - Поцелуй меня? В ответ на эту просьбу меня сотрясает как бы простудный озноб, потому что, говоря откровенно, не доводилось мне в межличностных отношениях доходить до подобного интима - вводить язык свой в полость чужого рта. И вообще совсем в иной душевной плоскости я нахожусь по отношению к этой прекрасной бедолаге. В горизонтали сострадания. Которую как-то не могу превратить в вертикаль вожделения. К счастью, Дина вдург прерывает поцелуй. Мы слышим, как отозванный лифт снова начинает подниматься. К нам… - Сейчас нас заловят... - Ну и что? - Мне-то ничего, а вот тебе... - Нет, - успокаиваю я, слыша неуверенные шаги приезжего. – Просто еще один скалолаз... - Скажи ему, что пик уже покорен. - Зачем? Все, что стремится к вершине... ты знаешь? - Нет. - Должно сойтись. - Уверен? Внизу человек находит лестницу, ведущую к нам. — 24 —
|