|
Бакстер ничем не мог ей помочь — разве что укутать ее поплотнее теплым одеялом уверенности: — Ты — прекрасный пилот, Шторми. Ты делала это уже не одну тысячу раз. У тебя огромный опыт. Ты даже не заметишь, как сядешь! Это же пара пустяков! — На самом деле до минимума еще лап пятьсот. А шасси опущено и стоит на замке, — вслух объявила Шторми. Неожиданно — непонятно почему — у нее стало легче на душе. Ее жизнь — в ее собственных лапах. Все теперь зависит только от ее мастерства. Даже если не будет видно полосы, придется садиться вслепую. Да-а, в такую переделку она еще не погадала! Посадочные огни включены, но туман висит сплошной белой простыней и видимость — всего на несколько сот лап выше минимума. Точнее, на полсотни. — Отлично, Шторми, — подбодрил ее Бакстер. — Ты прекрасно справляешься. Ты сама выбрала такую жизнь. Ты долго училась и стала классным пилотом. «Отлично, Шторми», — сказала она себе, удерживая указатель почти точь-в-точь в центре креста... Почти на центральной линии, только чуточку выше траектории снижения... Она затаила дыхание: только бы не сдвинуть штурвал! Точка указателя реагировала на малейший нажим. И хотя сердце Шторми бешено стучало, дух ее был слит воедино с самолетом. Они вместе скользили по глиссаде, плавно приближаясь к земле. Бакстер мгновенно понял, что происходит. Он почувствовал это. Салинасский аэропорт погрузился в туман: видимость нулевая, базис облаков нулевой. Нужно каким-то образом открыть проход в облаках, иначе Шторми не увидит земли! Он был еще совсем новичок, но старался, как только мог. В школе воздушных эльфов он твердо усвоил, что мир смертных — это мир воображения и что изменять его следует мыслью. И он вообразил посадочную полосу, залитую ярким лунным светом. Вообразил, что никакого тумана нет. Шторми бросила взгляд на альтиметр. Блим-блим-блим... на приборной доске мигала белая лампочка — средний маркер, допустимый минимум высоты, 279 лап : над землей. В правилах сказано: если посадочной полосы не видно, следует либо выйти на второй круг, либо взять курс на другой аэропорт. На мгновение Шторми оторвала взгляд от приборов и выглянула в окно. Сплошной туман. Никакой полосы. Вообще ничего, кроме тумана. «Угу, — подумала Шторми. — Летим тихонько. Тихо-тихо...» Центральная линия, чуть-чуть выше траектории снижения... Летчица повела дроссели вперед, воображая, как колеса мягко касаются бетона... Сотня лап до земли... Внезапно сквозь туман вспыхнули зеленым входные огни полосы, на мгновение показалась черная лента рулежки, а над ней — гигантские белые цифры «31». И снова все поглотила тьма — только тускло горели посадочные огни «ХЛи-4». — 44 —
|