|
- Нет. Не прошел по конкурсу... - А это не одно и то же? - Не одно. - Почему не прошел? - Балла не добрал. - Почему не добрал? - Потому что не доставили. Потому что им надо было принять другого. Потому что... - Какого другого? - У которого блат. - Ах, блат?!! Выбритость подмышки, с которой съезжают кружева, видеть ему как сыну неудобно, с болью также отмечает он неумелость жеста, которым она заносит руку с персиком. Тут же его опровегает удар. Сноп искр из левого глаза. Лопнувший персик скользит по половицам, оставляя след. В пятом классе в тот же глаз он получил антоновкой, но с возрастом трагедию сменяет фарс. Он ухмыляется - и получает удар туда, где он, увлекшись индуизмом, открыть себе и третий глаз. Для человека, утратившего над собой контроль, она бросает метко. Хотелось бы знать, кого еще в этот момент - не только в этом городе, а и во всем Союзе - в мире! - обстреливают персиками? Исполняясь чувством абсолютной уникальности, он сбрасывает слякоть с косточкой со своего высокого лба. - Может, хватит? - Не мог, как все! В Москву поехал! - И снова влажно-мазаным ударом по скуле. - Что людям я скажу? - Каким это людям? - Нашим! - Гримаса выражает, что, несмотря на подрывную его работу, она сохранила верность. - Обществу! Развернув журнал, он делает финт навстречу и припечатывает первопубликацию к роялю, который злопамятно гудит. - Можешь сказать, что сын - поэт. - Ах, поэт?!! - Даже не глянув, раздирает журнал пополам. Напрягаясь, рвет по частям, швыряет в лицо ему куски: - На! Н-на! Н-на весь город опозорил! Ну, ударь? Ударь? - толкует жест самозащиты. - Нет, ты не царь, ты раб! Он открывает глаза: - А это почему? - Потому что я все о тебе знаю, и ты знаешь, что я знаю, и это для тебя кошмар. А про меня не узнает ничего никто и никогда! Я в этой жизни, как ветер на просторе! А ты так и останешься рабом, пока я буду жить! Что смотришь? Хочешь мать свою... того? Как коллаборационист французский? В "Убийстве на улице Данте"? Вместе смотрели, что, забыл? Для этого с детства ты вооружался. Капитану Асадчему семью чуть не разрушил, похитив служебный пистолет. Ну что ж, попробуй! Будешь душить? Или двустволку достать, твое наследство? Так и стоит она заряженная, Чехова опровергая... Что? Право имеешь? Или тварь дрожащая? Вот тебе твоя литература! Вот тебе твоя поэзия! Он делает шаг назад. Бежать... Рвать когти. Пуповину. Красную нитку. Запилить прямо до конечной, что в результате Молодечно. Попуткой в Литву. Сойтись с "лесными братьями", с их новыми - коммунами хиппи. Завербоваться на сейнер - и с концами... — 69 —
|