|
– Придет их час, – сказала другая. – Когда получим независимость, не останется ни одного живого китайца. – Еще стакан воды. Потом лучше вернуться к работе. Посетители заходили и уходили, а сикхи сидели. Становились все веселее и веселее, могучая свинцовая отрава в самсу разгорячила их, громкой музыкой закричала в венах. Вскоре Картар Сингх одарил всех песней: Птичка сидит высоко на баньяне, И чирикает день, и чирикает ночь, И прохожим на головы… – Слушайте, – сказал Тейя Сингх, – у нас самсу больше нет. А деньги Мохиндер Сингха мы потратили на орехи. – Продадим чего-нибудь, – беспечно заявил Мохиндер Сингх. – Из магазина чего-нибудь продадим. Лучше отнесем ростовщику комод из камфорного дерева. Он нам даст за него хорошие деньги. И каждый прохожий обкаканный Громко сердито на птичку кричит, Что чирикает день и чирикает ночь, Протирая глаза… – Как минимум, треть от стоимости, – крикнул Мохиндер Сингх. – Нельзя все время работать. Даже работая сам на себя, мужчина имеет право на отдых. Пошли. – Я в десять должен на работу идти, – заметил Тейя Сингх. – Сторожам в магазинах не так повезло. Они в шесть часов на посту спать ложатся. У меня ответственность больше, нельзя ей пренебрегать. – Да мы быстро. Смотри, солнце даже еще не садится. Хватит времени. А та самая птичка на дереве, Что чирикает день и чирикает ночь, Жалобы мимо ушей пропускает… Но у дверей Мусульманской столовой Исмаила сидел Индер Сингх, ел ложкой суп, высокий, худой, мрачный, с подстриженной вопреки религиозным законам бородой на манер Мефистофеля, в аккуратном крахмальном тюрбане, снимавшемся и надевавшемся целиком, как тюбетейка. Он остановился на полпути между старым сикхом и новым – лысым, курящим, – читал современные западные книги, был учителем в колледже хаджи Али. Приветствовал собратьев по религии и предложил им пива. И мы будем, как птичка на дереве, Что чирикает день и чирикает ночь, Не обращая внимания на безволосых прохожих… – Ну, как там у вас белый мужчина? – вежливо полюбопытствовал Тейя Сингх. – Как все прочие, – сказал Индер Сингх. – Ему многому надо учиться. Слишком сильно потеет. Все время по утрам рубашка как будто целлофановая. – А жена его, золотоволосая? – спросил Мохиндер Сингх. – Она со мной летела тогда, мы с ней вместе из Тимаха летели. – Все худеет, никогда не улыбается. – А. — 51 —
|