|
– Где он? – сказала она. – Кто? – вежливо, холодно уточнил вставший Краббе. – Вам чертовски отлично известно. Бэннон-Фрейзер. Наверху? – Мадам, – сказал Хардман, – я просто никакого понятия не имею. – Двое выпивавших за одним столом китайцев без любопытства взглянули. Тут явилась Тетушка, колоссальная, с широко открытыми приветственными объятиями. – Ах, – сказала она, – вот великая радость. Вы оказываете нам честь не так часто, как надо бы. – Мистер Бэшюн-Фрейзер наверху? – Мистера Бэннон-Фрейзера тут нынче нет. – Наверху, с той самой сучкой. – Ни с какой он не с сучкой; в любом случае, здесь его нет. Может, в каком-нибудь другом месте. – Пойду посмотрю. – Миссис Толбот направилась к центральному залу. – Нельзя туда, – предупредила Тетушка. – Это для постояльцев. – И всей тушей преградила дорогу. – Заходите в бар, выпейте чуточку. Вместе со мной. – И потащила миссис Толбот в сторону, схватив ручищей-окороком цвета сырой говядины хрупкий локоть. Миссис Толбот шлепнулась на круглый стул, уткнулась локтями в стойку, зашмыгала. – Все одинаковые, – всхлипывала она. – Все вы одинаковые. – И яростно набросилась на Хардмана: – Ты со своими проклятыми католическими добродетелями. Не настолько добродетелен, чтобы… – Хватит, – оборвал ее Хардман. – Не здесь. – Что будете, дорогая моя? – заискивающе спросила Тетушка. – Джин? – Двойное виски. – Слушай, – сказал Хардман Краббе, – мне идти надо. К десяти обещал вернуться. – Подмигнул, кивнул в сгорбившуюся над стойкой бара спину миссис Толбот. – В контору забегай как-нибудь. – Я и сам ухожу, – сказал Краббе. Потом взглянул на миссис Толбот, супругу начальника Службы просвещения штата, напившуюся, не в себе, одинокую, не способную вести машину. И добавил: – Где-нибудь через минуточку. – Хардман опять подмигнул и тихонько ушел. Тетушка помахала ему, заговорщицки подмигнула. – Как приятно тут вас видеть, – обратилась она к миссис Толбот. – Очень было б приятно видеть чаще. У нас иногда бывают приемы, из Бангкока и Пинанга приезжают милые люди. Хотят видеться с симпатичными европейцами. – Ох боже, боже, – сказала миссис Толбот. – Никого никогда не хочу больше видеть. – Проглотила виски и крикнула: – Бой! – Слушайте, – сказал Краббе, – выпейте томатного соку. Холодного. Вы ели что-нибудь? — 46 —
|