|
– Поэтому в постели лежишь? – Нет. Просто вставать незачем. – Слушай, Виктор, – решился Хардман, – можешь мне одолжить две тысячи долларов? Я отдам, когда домой вернусь. Могу помесячно высылать. – Две тысячи? Большие деньги. Ты не пробовал к городским ростовщикам обращаться? – Боюсь, – признался Хардман. – Все об этом узнают. И она узнает. – Деньги большие. – Ты ведь можешь, Виктор. Я к тебе одному могу обратиться. Одному тебе верю. Краббе лег, сложил на груди руки, точно покойник, уставился в затянутый паутиной потолок. – Не так уж ты мне веришь. Не больше, чем я тебе. – Ох, со всем этим покончено. Но пойми, я должен добраться до дома. У тебя есть деньги, я знаю. Ты мне рассказывал. – Да? – Да. Про долю от выигрыша в лотерею. Сам рассказывал. Друг твой выиграл главный приз и отдал тебе часть. – Нэбби Адамс. Он теперь в Бомбее. Все мы уезжаем. Все покидаем Малайю. Мы ей больше не нужны. – Слушай, Виктор, ради нашего прошлого. Деньги будут целы, как в байке. Все получишь обратно. С процентами, если желаешь. – У меня нет денег. Я их отдал Фенелле. Они принадлежали ей точно так же, как мне. – Все? – спросил Хардман. – Все. Мне много денег не нужно. – Краббе так и лежал, медленно следя глазами за ищущим полетом осы, лежал на спине, со сложенными на груди руками. – Ладно, – надулся Хардман, – если не хочешь помочь… – Не могу, старина. Хотел бы, но не могу. Просто не могу, и все. Выпей еще джина. – Я пока и не пил ничего. Как можно еще выпить? – Да. Вроде Алисы.[59] Где ты, Алиса? – Краббе повернулся на бок, отвернувшись от Хардмана. – Ты пьян, Виктор? – Не пьян. Мне просто погано. Просто не совсем хорошо. Заходи ко мне. В любое время. Всегда рад повидать старого друга. – На двух последних словах голос его угас. В два часа пополудни в доме вновь стихло, деловито бегали пауки, жаба все так же прыгала по комнате, оса по-прежнему искала место для постройки гнезда, Краббе лежал, не спал, думал: «Неужели я в самом деле такая свинья? Есть деньги со страховки, делать с ними нечего. Это был бы дружеский поступок». Он неловко приподнялся в поисках сигареты, думая: «Постелил себе постель, пускай там и лежит. Кстати, вспомнил, надо постель постелить. Лучше встать». Но остался лежать, слыша, как часы жизнерадостно маршируют к трем часам, к четырем, а вставать незачем. К вечеру вернулся Хардман в праведном негодовании. Часть дня он провел в столовой полевых войск, прячась от острого взора ислама, мрачно попивая пиво. Встретился там с инчи Мат бен Анджином, который тоже прятался от острого взора ислама, не столь мрачно попивал пиво. Последний проинформировал Хардмана, что в офисе Краббе ждет чек па две тысячи долларов, на сумму страховки автомобиля, а Краббе до сих пор не позаботился за ним зайти. — 110 —
|