|
— Не может быть! — Боюсь, что это так. Только что мы ехали по Ленокс. Впереди — Сто двадцать первая улица. Мы чуть выше Центрального парка. Посмотри вокруг, атмосфера говорит за себя. — Надо спросить дорогу у полицейского. — Боюсь, что здесь нет полицейских. — О, Господи! — Не волнуйся. Все будет хорошо. Не так уж страшен Гарлем, как его изображают. Смотри, вон женщина с ребенком… Они поехали дальше. Им попадалось все больше разрушенных домов. Пустые квадраты окон были наполнены темнотой. У стен валялись бродяги. На перекрестках толпились группы чернокожих, едва различимых во мраке. Вопли транзисторов заглушали человеческую речь. Алик еще раз свернул налево и затормозил: — Кажется, мы заехали в тупик. Видишь, какие-то доски. Надо выйти и спросить дорогу. — Спроси, не выходя из машины. — Это невозможно. Черные изъясняются на отвратительном жаргоне. На расстоянии их очень трудно понять. — Подзови одного из них сюда. — Это может показаться им оскорбительным. Алик вылез из машины. Потом сказал: — Запрись на всякий случай изнутри. — Я боюсь. — Не бойся. Я ведь могу договориться с кем угодно. Хулиганы меня всегда уважали. — Возвращайся скорее… Впереди раскинулась строительная площадка. Компрессор был накрыт брезентом. За фанерными щитами темнела глубокая яма. На краю сидело трое или четверо оборванцев. Чуть ближе к машине, около покосившейся неоновой вывески «Гросери», стояли еще двое. Один — гигант в морской фуражке. На плечах у другого было что-то вроде одеяла. Запах марихуаны ощущался в десяти шагах. Алик подошел к ним, дружески улыбаясь: — Приятный вечер, друзья. Не так ли? Хочу спросить, как мне выбраться отсюда? Из-под одеяла донеслось: — Как ты попал сюда, белый человек? — Мы с женой заблудились, потеряли дорогу… Черный или белый, какая разница? Тут заговорил гигант в фуражке: — Черное лицо и белое лицо — вот какая разница! Черное лицо и белая душа. Белое лицо и черная душа. Я черный, хоть и моюсь, а ты белый, даже если в грязи… — Все люди — братья, — неуверенно заметил Алик. — Нет, — возразили из-под одеяла, — есть черные, есть белые. Мы, черные, люди души. У нас песни души. У белых нет души. У белых только мысли, мысли, мысли… — Я ведь только спросил дорогу. Мы заблудились, понимаете? Гигант отхлебнул из фляжки. Потом сказал: — Убирайся! А то начнется ветер, сдует шляпу! Алик машинально пригладил волосы. Гигант передал фляжку соседу. Тот отхлебнул и сказал: — 127 —
|