|
— Не видел. Не берусь судить, — ответил Малиновский, — думаю, что в фильме могли быть затронуты проблемы… этического характера… — У нас в ЛИТМО был юмор, — перебил Гена. — один клиент сдавал экзамен по начерталке. Доцент Юдович выслушал его и головой качает. «Плохо, Садиков, два». А Витька Садиков наклонился к доценту и тихо говорит: «Поставьте тройку». Правда, смешно? — Забавно, — сказал Малиновский. — Ученье — свет, — небрежно высказался Кузьменко. Варя разбудила шофера. Тот неохотно перешагнул через борт и оказался в кузове машины. — Але! Подавайте! — сказал он, утвердившись над всеми. И тотчас Малиновский, словно под гипнозом, взялся за ручки эмалированной кастрюли. — Ложи на место, — приказал шофер, — кидайте оттоманку и сервант! Он поставил громоздкие вещи у бортов, ловко рассовал книги. Страхуя зеркало подушками, уложил между кабиной и шкафом диванный валик. Потом лениво спрыгнул на асфальт и оглядел внушительных размеров дзот, точнее баррикаду. Торшер покачивался, как знамя… Варя с третьей попытки захлопнула дверцу. Взглянула на старый дом. Увидела его весь. От покосившихся антенн до выщербленных ступеней крыльца. От дворовых глубин до перевязанных марлей банок за стеклами. От забытых игрушек в желтой яме с песком до этой минуты в кабине грузового автомобиля. Затем сказала: — Ну, поехали. Машина тронулась. Малиновский, Кузьменко и Лосик облегченно вздохнули. Мимо проносились деревья, вывески, разноцветные окна… Они миновали центр. Оглядели Неву, как с борта теплохода. И скоро оказались в продуваемом ветрами районе новостроек. — Я бы тут жить не согласился, — выкрикнул Кузьменко, — все дома на один манер, заблудишься пьяный. — Ветер! Не слышу! — откликнулся Малиновский. — Я говорю, дорогу спьяну не отыскать… — Не слышу. — Я говорю, идешь, бывало, домой поддавши… — А-а… Лосику хотелось петь. Он громко засвистел. Светофора можно было коснуться рукой. Наконец автомобиль затормозил возле узкого подъезда с мятой кровлей. Шофер вылез из кабины, откинул борт. Мужчины спрыгнули на газон. Затем разгружали вещи, носили их по чистой лестнице… Стемнело… Зажглись изогнутые редкие светильники. Звезды в небе стали менее отчетливы и ярки. Гудела далекая электричка. Кузьменко, расстелив газету, влез на стол. Вскоре зажглась тусклая лампочка на перекрученном шнуре. Потом они мылись в душе. Варя распаковала узел с бельем, достала полотенце. Через некоторое время оно, было совсем мокрым. — 121 —
|