|
— Успокойся, — говорила Лида, — успокойся. Ложись и спи. Дать тебе валерьянки? — Поеду на «Ленфильм» и крикну в матюгальник: «Да здравствует Солженицын!»… Лида обняла ее и с трудом уложила в постель. Мы тоже легли. * * *— Ненормальная, — шепнула Лида, — Тошка — ненормальная. Я в этом окончательно убедилась. Ей нельзя пить. Ей надо лечиться. Казалось бы, жизнь дала человеку все! Славу, деньги, общественное положение, муж — кандидат наук, зоолог… Сын шахматами увлекается, близорукий, правда… — Ты понимаешь, — начал я, — кино — это многоступенчатая иерархическая система. На заводе, скажем, все трудящиеся более или менее равны. А значит, тяжелым комплексам нет места. В кино же расстояние от нуля до высшей точки — громадное. А значит, все показатели на шкале достоинств… — Откуда ты знаешь про кино? — спросила Лида. — Догадываюсь. Существует интуиция… — А про завод? — Допустим, я был на экскурсии, читал и вообще… — Что ты можешь знать, сидя в этой дурацкой библиотеке? — усмехнулась Лида. — Да, я работаю в библиотеке. Не понимаю, что тут смешного. По-твоему, старший библиограф не имеет отношения к литературе? — Старший продавец ювелирного магазина тоже имеет отношение к золоту. — Ты не учитываешь… — Хватит, — шепнула Лида, — я все это слышала тысячу раз. Спи, дорогой. — Я только хотел объяснить, что есть внешняя сторона жизни, которую индусы называют пеленой Майа… Но Лида уже спала. Или притворялась, что спит… * * *Не прошло и часа, как отворилась дверь. Тошка стояла на пороге в дождевике и газовой косынке. — Все, — заявила она, — беру такси до Комарова. Там живет Светка Маневич, и я поселюсь у нее. Буду загорать, купаться. И еще меня привлекает живопись в духе раннего Босха. — Какая же ты беспокойная! — сказала Лида. — Подожди минут двадцать. Поедем вместе. И она подошла к зеркалу. С этой минуты Лида была так далека от нас! Мне нравилось смотреть, как Лида одевается. Как она причесывает волосы. То есть занимается всеми этими женскими делами. Лично я пребываю в жестоком конфликте с одеждой. Надевая брюки, всегда теряю равновесие. Мучительно просовываю голову в узкий хомут застегнутой сорочки. Расправляю мизинцем подвернувшийся задник ботинка. Лида жила в полном мире с косметикой, тряпками, обувью. Одевалась спокойно, умело и даже талантливо. Вся процедура напоминала строгий классический танец. — 111 —
|