|
Голос у нее был одновременно ласковый и требовательный. Лицо не казалось глупым, даже когда она танцевала или вертелась перед зеркалом. Как-то раз я ждал ее ночью в аэропорту. Сначала через узкий турникет высыпали пассажиры. Затем я ждал еще минут пятнадцать. И наконец увидел Лиду. Она шла рядом с тремя пилотами. Она была в изящном форменном пальто и сапожках. На пилотах были теплые куртки. Все они казались усталыми и молчали, четыре товарища после нелегкой работы… * * *Лиде, как я понимаю, было тоскливо со мной. Достоинства, которыми я обладал, ей не импонировали. Например, я был эрудитом. Вот и сейчас у меня был наготове подходящий афоризм Шопенгауэра. Что-то о равновесии духовных и плотских начал. Но Лида шепнула: «Я поставлю чайник». И ушла на кухню. Я не зря так много говорю об этой женщине. Правда, не она — центральная героиня рассказа. Однако все произошло у нее дома. И к тому же она мне все еще нравится. Около часа ночи раздался телефонный звонок. Лида прибежала из кухни, схватила трубку. — Тошка! — закричала она. — Радость ты моя! Откуда? На съемках? Ну конечно, приезжай. Какой может быть разговор?! Едешь до Будапештской, шестнадцать, квартира-тридцать один… Все, жду!.. Я сказал: — Это что же, выметаться мне, или как? — Зачем? — сказала Лида. — Тошку мы уложим на кухне. Она же понимает… — Я думал, Тошка — это он. — Что значит — он? — Например, Тошка Чехов. — Тошка — актриса. Работает на Малой Бронной. Снимается в кино. Помнишь «Мужской разговор», «Назову тебя Юркой»?.. Она играет женщину, которая падает на рельсы. — Не помню, — сказал я. — Она в купе с Джигарханяном едет. — Не помню. — Картина Одесской студии. «Назову тебя Юркой». Может, ты и фильма не видел? — Нет, — сказал я… Через полчаса телефон зазвонил снова. — Господи, — кричала Лида, — до чего же ты бестолковая! Если автобусом, то до Будапештской. А в такси — до проспекта Славы, шестнадцать… — Роскошная дама, — засмеялась Лида, — такси ей подавай… * * *Антонина Георгиевна мне сразу не понравилась. Крупная, рыжая, в модной блузке с пятном на груди, она чересчур шумела. А увидев меня, как закричит: — Это тот самый Генрих Лебедев, который украл из музея нефритовую ящерицу?! — Нет, — смутилась Лида, — ты все перепутала. Возникла неловкая пауза. Мне удалось сдержаться. — Я, — говорю, — представьте себе — другой, еще неведомый избранник. — 108 —
|