|
Стиснув ему запястья, она всем телом втирала в него сперму. - Видишь? - сказала она. Он остался лежать, разбросавшись крестом. Вернувшись, она натянула свой пояс и отстегнула чулки, чтобы надеть их снова. С осторожностью. - Жаль, не было ремня. - Зачем? Она усмехнулась. - Коронка супруга. Ноги мне связывает за головой. Думаешь, в армии ничего не умеют? Застегни мне... Он застегнул. - Я выход найду, не вставай. С бабками как у тебя - как всегда? - А что? - Сотня лишняя есть у меня. - Он богатый? - ГДР... что ты хочешь. - Нет. - Почему? - Гусары, - ответил Александр, - не берут. С хохотом чужая жена ушла из его жизни, оставив в отрешенном недоумении: неужели все это случилось с ними? Безумная любовь, на которую молился соком юной п..., которая ни цели, ни смысла не имела, кроме себя самой - пылать, пока пылалось, пока ничто не важно было, кроме чистого огня. Который, выбрав все дотла, исчез внезапно. Горизонта не было, когда в первый день нового года испепеленный Александр вылез на карниз своей Южной башни. Не столько с целью покончить с собой, сколько от невозможности жить без любви. В то утро мело так, что скалистая серость Центрального корпуса еле просматривалась, а вместо шпиля была просто белизна, едва тронутая изнутри отсветом сигнальных огней. Четко обозначилась своей белизной только крыша внизу. Она была обнесена старомодной балюстрадой, занесенной снегом вместе с кабелями и прожекторами. Дальше в метели - двадцать вниз этажей - смутно угадывалось пространство. Расплющив онемевшие руки, Александр стоял и чувствовал, как сгорают снежинки на лице. Видимая часть здания подавляла сознание грандиозностью столь невозможной, будто все происходило где-то в ином измерении, нереальном, как Нью-Йорк, или просто он вылез в белый космос из плывущей куда-то компактной вселенной. Его переполнил восторг. Он увидел своими глазами, что закрылась не вся его жизнь, а лишь только частица, квадратик, окно бесконечного множества - в здании их 18 000. И он испытал жуткий страх, что именно сейчас он сорвется - сердце с карниза ледяного столкнет... Когда он почувствовал за плечом пустоту, он сделал шаг назад, поймал ручку и закрылся стеклом. Только внутри. Вселенной этой не покидать. С изнанки секретера смотрела она - с которой в Москве они выжить не смогли. Перед Новым годом он посадил ее на поезд дальнего следования прямо в небытие. Она замуж хотела, и чтобы родители купили однокомнатный кооператив с обстановкой - вот только кресла... с какой обивкой? Болотной или бордовой? Он хотел только ее - но без мира в придачу. Негнущимися пальцами он сорвал ее фото, оставив перед собой только путешественника на край ночи и солдата, который, глядя с вызовом, накрывал ладонями полушария Политической карты мира. — 67 —
|