|
- Нет! Потому что теперь мы друзья. - Двумя пальцами она оттянула блузку. - Жарко... Приму-ка я ванну. Помнишь, как... Нет. Лучше не надо. А то снова начнешь. Ты всегда меня шокировал, знаешь? - Разве? - Все три года. Когда она вышла, он взял нож. Расстегнул рубашку и приставил к соску лиловому и в волосках. Который вдавился вместе с кончиком. С одной стороны, было больно, но с другой - все равно. Она перекричала шум воды: - Принеси мне вина. Он отложил нож. Пятно волос шевелилось, сияя и пузырясь над поверхностью, вода, которая лизала ее между грудей, отхлынула. Взяв свой бокал, она взглянула так, что он испытал к ней жалость. - Не уходи. Он присел. 21 - но ванна уже ей тесновата. В этой стране отцветают они, как яблони. Он себя чувствовал, как при матери. Подростком. - У меня чувство, что я тебя предаю. - Почему? - Я в Дойче Демократише, а ты... - Ничего. - А что ты будешь делать? - Когда? - Вообще. В этой жизни? - Что в ней делают? В ней пропадают. Кто-то, правда, и с музыкой. - Ты хочешь с музыкой? - С машинкой. - Почему ты такой пессимист? Вдруг еще станешь писателем? А я тебя буду читать. В библиотеке Дома офицеров возьму твою книгу и никому не скажу, что когда-то я знала тебя, как... Она допила свой бокал и поставила мимо. Он очнулся. От заката груди ее лоснились. - Стол заказан. - Какой? - Отвальная, или как там у них называется... Надо ехать. Царить. - О-оо... У нас что-нибудь было? - Как сказать... Не до финала. - Отвесив грудью пощечину, она увлеклась, раскачиваясь над ним. Справа, слева. Он закрывал глаза от этих мягких и тяжелых толчков, ощущая при этом шероховатость своих щек. - Но если ты хочешь... По-быстрому, а? - Я не кончу. - Увидишь. - Ничего не почувствую. - Я уже чувствую, что ты чувствуешь. - Это не я. - Пусть будет он. Нам без разницы... - Приподнявшись, она утвердила и стала насаживаться. Глядя сверху орлицей - победительно и зорко. - Как железный. - Что толку... - Не больно? - Нет. Где этот стол? - Какой? - Яств. - В ресторане на Белорусском. - Оркестр? - У-гу. - Представляю себе. - А не надо. Сосредоточься на... Глаза ее закрылись, она выгнула горло. Машинально он стал ей подмахивать, ее груди откатывало. Ступней она раздвинула ему ноги и приподняла их так, что он увидел свои коленные чашечки. Ему захотелось заплакать. Он вырвал подушку из-под своей головы и отдался ей всерьез. Она вбивала в него свое лоно. Схватила под коленки и загнула ему ноги - сделать тебе "салазки"? Взрослые в детстве подвергали такой садической их ласки, вряд ли сознавая ее происхождение от татаро-монгольского ига. Обеими руками он ухватился за матрас. Его е... С такой яростью, будто бросали вызов всему мужскому полу. Она стерла его так, что показалось, не он, а она заливает ему живот. "Я кончил", - подумал он. Изменил. Никогда я тебя не увижу. — 66 —
|