|
- Тогда пропьем, - сказал я. - Месье, я приглашаю!.. * Не м... (исп.) "Кус-кус" на всех и розовое марокканское. В арабском ресторанчике было грязновато и очень вкусно. - Сволочь он, Пепе, - говорили они мне. Я возражал: - А мне он чем-то нравится. - Он в общем неплохой мужик, - поддакивали мне. - Но сволочь. - При этом дети у него хорошие. - Ну, дети! Они уже французы. - Что с того? Французы разные бывают. - Зато во Франции свобода. - Что ты ему-то объясняешь? - А что там ее нет, про это каждый знает. Он просто сволочь... - Не только там, - сказал Али. - Да, Мустафа? - Но мы с тобой помалкиваем в тряпочку, - добавил Мустафа. - Сидим во Франции и радуемся. Что? - А ты попробуй! Достанут и во Франции. Руки у них какие, знаешь? - Нам хорошо, мы люди маленькие. А он писатель... Молчать не может. - Профессия такая... - Профессия неплохая. - Это смотря где, - оспорил я. - Во Франции они живут, как боги. Говорю вам. - Ты-то откуда знаешь? - Кончита говорила. - Кончита... - Она без книжки заснуть не может. Говорит, живут, как в масле сыр. Сименон там, Сан-Антонио. Или этот, который серию про САС. - Видишь? Ты, Алехандро, еще на "мерседесе" в гости к нам приедешь. - Конечно, по-французски надо писать. - Научится. Делов-то! Главное, чтоб сочинять умел, а там... - "Мерседес" не "мерседес", но сотню в день себе он заработает. При том работа чистая. Не так, как мы: в грязи да в краске. Перышком по бумаге... - Еще бутылочку, ребята! - Наверное, будет... - Домой же ехать... - Хорош. - Тогда по кофе? Эй, сильвупле!.. А было это в Кербевуа за Сеной, где родился Селин и где еще сохранился ломтик домов той эпохи, облупленных, с трещинами, с глухими стенами в просвечивающих сквозь известку рекламах вечных ценностей, вроде перно или "дюбонне", - с мусором вдоль тротуара, с мощенной мостовой, где даже в начале зимы из булыжников выбивалась трава. Обязательно вернусь, думал я. Надеюсь, этот ломтик до весны не доедят бульдозеры... - Осторожно в метро, - шепнул Али. Даже если воскресный номер газеты в понедельник еще не забыли, то просто невозможно было опознать его эксклюзив в разбитом и хмельном люмпене, свесившем между потертых вельветовых ляжек изрезанные руки с грязными ногтями. Но на меня смотрели в метро. Хотя и отводили взгляд, когда я вскидывался в упор. Инеc сказала, что телефон не умолкал весь день. На предмет интервью домогались средства массовой информации этого мира, как то: Би-би-си, Радио "Свобода" и еще... - Издательства не звонили? - Издательства нет. - Еще позвонят! - сказал я уверенно. - Мне нужно книжку продать. Как можно быстрее. — 127 —
|