Вокруг себя был никто

Ответ ни на один из вопросов так и не всплыл в моей голове. Гамнат и Юнона, одетые по-концертному, вышли из комнаты, за воротами нас ожидала «Волга» директора кинотеатра. До Оша доехали минут за двадцать, водитель не обременял себя соблюдением правил и несся на огромной скорости. У входа в кинотеатр машину поджидал лично директор и с почетом проводил дорогих гостей в свой кабинет, подготовиться к выступлению.

– Наш администратор, – представил меня Гамнат, и директор с уважением протянул липкую ладонь.

Свободных мест в зале не было, сидели на ступеньках, приставных стульях. Гамнат вел вечер легко, публика ловила каждое слово, охотно отзываясь на шутки. Демонстрировали отрывки из фильмов, в том числе уже виденных мною, и я, к собственному удивлению, нашла их вовсе не такими дурными, как помнилось. Видимо обаяние Гамната изменило мое отношение к ним. По залу прокатывались душные волны обожания, я чувствовала их кожей, словно надо мной проносили включенную рефлекторную лампу. Гамнат их тоже чувствовал; когда, по моим расчетам, лампа достигала подмостков, он неуловимо преображался. Легкие шаги, которыми он мерял сцену, рассказывая и показывая разные эпизоды из актерской жизни, превращались в прыжки, так, будто он хотел подпрыгнуть от распиравшей его энергии и, пробив крышу кинотеатра, унестись в ночное небо.

После выступления, пока Гамнат и Юнона переодевались в кабинете, директор протянул мне конверт.

– Как договаривались. Можете не пересчитывать, все точно.

– Добре, – ответила я, сходу перевоплощаясь в администратора.

Толпа у входа в кинотеатр не рассеивалась, мы вышли через заднюю дверь, и директор лично отвез нас к приятелю Гамната. В машине я молча передала Юноне конверт, она так же молча спрятала его в сумочку.

Приятель жил во дворе, образованном небольшими домиками. Перед каждым домиком был палисадник, мы сидели в одном из них на толстом ковре, пили чай, немного водки, закусывая ягодами с огромных виноградных гронок. Луна висела над нашими головами желтая, словно лампа.

Разговор шел о каких-то знакомых, неизвестных и плохо понятных мне делах, и скоро я перестала слушать, погрузившись в свои бесконечные подсчеты и размышления: кто-кому-когда-что сказал и как-он-почему-зачем ответил.

С моей точки зрения, большинство людей, и я в числе этого большинства, постоянно проигрывают в жизни, неправильно решая ежедневные ситуации. К сожалению, моих аналитических способностей хватало только на видение неправильности. С тех пор прошло много лет, но я ничему не научилась: набитых шишек, увы, недостаточно для преодоления пропасти между наблюдателем и советчиком. Хорошим советчиком, а не болтуном-всезнайкой.