Вокруг себя был никто

Мирза, несмотря на то, что спала я с ним куда больше, чем с Абаем, страшил меня по-прежнему, его коренастая фигура внушала опасения, тревогу и даже страх.

Страх усиливался, переливаясь в нутряную, глубинную тоску, тоска перешла в отчаянье, мои внутренности мелко дрожали, вибрация начиналась чуть ниже живота и, сотрясая тело, упиралась в подбородок. Жить было немыслимо, невозможно и незачем, если бы я могла в ту минуту прыгнуть под поезд или повеситься, то сделала бы это, не задумываясь, не колеблясь, лишь бы остановить тоску и нудь.

В своей прошлой, додуховной жизни, я размышляла о самоубийцах и не могла понять, как по своей воле можно оставить наш сияющий мир и погрузиться в черную пучину небытия. Тогда, в сумраке мечети, рядом с трясущейся от страха Юноной, я поняла, ощутила и пожалела несчастных, попавших на крючок силам разрушения.

Ища поддержки, я протянула руку, Юнона, повинуясь такому же чувству, подставила открытую ладонь, наши пальцы соприкоснулись и тут же разлетелись в разные стороны: между ними проскочила маленькая молния. Разряд оказался настолько сильным, что слегка обжег подушечки безымянного и указательного, несколько дней подряд я ощущала боль при каждом прикосновении.

Но разряд принес облегчение; Юнона перестала дрожать, вибрации в моем животе тоже утихли. Чтобы немного успокоиться, я перевела взгляд на желтый проем окна. И него доносилось тугое гудение ветра, словно там, в бархатной синеве неба кружился огромный шмель, не решаясь залететь внутрь. Золотые клубы горячего воздуха порывами вливались в проем и, рассеиваясь по мечети, осыпали ее танцующими блестками бараки. Все плохое осталось там, за стенами, а хорошее вместилось тут, внутри, рядом с молящимися Мастерами.

Я вновь посмотрела на Мирзу и Абая и вздрогнула. Их фигуры окутывал черный туман: мерцающая бездна клубилось вокруг голов, скользила по спинам, танцевала у щиколоток. Испугавшись, я бросила взгляд на Гамната – с ним все было в порядке, ровное сиреневое свечение тонким ореолом облегало его голову. Вернувшись к Мастерам, я опять вздрогнула – тьма исчезла.

«Показалось, – решила я. – После яркого света окна колбочки, в сумраке мечети не переключились на палочки, или наоборот – вот и показалось».

За дверью послышался голос Игоря, несколько человек ввалились вовнутрь, и зыбкая атмосфера предощущения чуда тут же рассыпалась.

– Мастера молятся,– строго заметил Гамнат. – Постарайтесь совпасть.

«Друзья» сразу уселись на пол: кто принял позу лотоса, кто принялся выполнять «огненный цветок» и пошла привычная лабуда, хорошо знакомая по Вильнюсу. Я тихонько поднялась и, стараясь не шуметь, выбралась из мечети.