|
Ош покрывал туман, Ферганская долина темнела вдалеке, неразличимая в предрассветных сумерках. Облака уже пламенели, словно на картинах Тернера, глубокая синева неба потихоньку отходила, светлея, наливаясь голубизной. Над горизонтом проявились первые лучи, краешек солнца пробил черную полосу, больше, еще больше – и вот оно полностью поднялось, гигантская желто-красная глазунья. Туман сник, опал, город выплыл из темноты, заиграл красками мокрых от росы крыш, загомонил, зашуршал. – Пора, – поднялся Гамнат. – Что бы с тобой не произошло в жизни, помни – ты встречала восход на горе Сулеймана, в медресе Бабура. Обратно к Хакиму нас отвез приятель Гамната: ехали не спеша, наслаждаясь утренней прохладой, врывавшейся в открытые окна старенького «Жигуленка». – Вечером мы возвращаемся в Ташкент, – сказала Юнона. – Запиши наш телефон, мало ли… Мы обменялись адресами, все так походило на начало прекрасной дружбы, что к горлу подкатил ком. Увы, увы! «Друзья» стояли во дворе, собираясь на купание. Игоря и Юрате не было, как выяснилось, их отправили вчера вечером, даже ночью. Мирза вдруг сел, приказал включить свет, поднял Игоря и велел уезжать. Почему, зачем – никто не понял, да и не пытался: таинственны пути Мастера, непредсказуемы его поступки. Гамнат подошел к Мирзе: – Вам пакет! – и протянул конверт, полученный от директора кинотеатра. – Абай неси, – отвел его руку Мирза. – Абай деньги знает. Гамнат и Юнона пошли на половину Абая, я пристроилась к «друзьям», Мирза вышел за ворота, мы за ним и двинулись по уже знакомой дороге. Не успели отойти на сто-двести метров, как сзади послышался крик: – Таня, Таня! Мирза остановился. Подбежал запыхавшийся Толик. – Абай просит Таню вернуться. – Таня, ходи Абай, – распорядился Мирза, обернулся и пошел дальше. – Ты знаешь, что случилось? – спросила я Толика. – Не, откуда. Абай велел тебя вернуть, вот и все. Абай с Гердой сидели в беседке, курили. «Подзадержалась она у него, – с раздражением подумала я. – Меня так отправил после одной ночи…» – Знаешь, Танюша, – произнес Абай, не успела я переступить порог беседки. – Не нравится мне все это. Старец Горы просто так во сне не приходит. Тем более – грозит. Уезжай-ка ты побыстрее, уезжай от греха. Дома, в Вильнюсе, он тебя не достанет. А здесь все его. Уезжай. Прямо сейчас, бери сумочку и беги. Спорить возмущаться, отрицать? Бесполезно! С кем спорить, с Абаем? Что отрицать? Возможность Старца влиять на наш мир из Космоса? Ставить эксперимент на себе, нет уж, увольте. — 327 —
|