|
В декабре 2009 года во время длительной работы в неловкой позе что-то произошло с позвоночником, и с работы я шёл с болью в спине. Так как проблема в поясничном отделе позвоночника существовала уже несколько лет, то я решил, что пройдёт, как это было уже не раз. Когда-то возникнув, эта проблема вынудила меня заняться тем, что мне давалось с большим трудом: ежедневно делать растяжки. Благодаря занятиям я поддерживал некий баланс, который, впрочем, порой легко срывался в сторону ухудшения. Но, как правило, даже они проходили самостоятельно на фоне продолжающихся мною занятий. На этот раз всё пошло иначе. Проснувшись на другое утро, я с трудом встал, а одеться полностью самостоятельно вообще не смог. Было очевидно, что работать не смогу. С большим трудом дошёл до поликлиники. Получил больничный лист, и обратился за помощью к знакомому врачу-невропатологу. Назначенное лечение довольно быстро помогло снять боли. Прошёл обследование на томографе и узнал, что имею две грыжи в поясничном отделе позвоночника. К моменту, когда это случилось, мой интерес к работе в РЭУ полностью исчерпался. Помню, что, идя из поликлиники с больничным листком в руках, ощущал каждую выбоину в асфальте и при этом был счастлив от мысли о том, что не надо идти на работу. Пролечившись, доработал до конца года и уволился. В сумме со сроком моей работы в этом РЭУ в 2001-2002 годах, вышло, что я всё же проработал здесь два года. В январе 2010 Катя вышла на работу. Я оставался с Артуром. В садик он не ходил, поскольку болел, и моё время было полностью занято заботой о нём. Ежедневно находясь с ним в различных ситуациях, я стал значительно чаще отмечать, что мне сложно смириться с противоестественностью взглядов, убеждений, установок окружающих людей. Не будь Артура, я бы от контакта с ним уклонился. Но в том то и дело, что теперь я был вынужден бывать там, где ему было интересно и, естественно, общаться с теми, кого его бурная деятельность, так или иначе, касалась. Принимая тот факт, что в настоящее время я не имею другого выхода, как быть во всём этом я не раз я задавался вопросом – зачем мне всё это? Летом, когда Артур начал ходить в садик, у меня стало значительно больше поводов для изумления и несогласия. Поводов для определённого внутреннего конфликта. Во мне не было никаких побуждений что-то в окружающем переделывать, с чем-то бороться. Было понимание, что всё, мною не одобряемое, почему-то имеет основания для того, чтобы быть. Но понадобилось много времени, прежде чем я стал бесконфликтно воспринимать происходящее вокруг. — 151 —
|