Опыт эмпирического познания. Часть 3

Йогой Айенгара я занимался чуть больше года. За этот период самым впечатляющим опытом был опыт отделения ума от тела. В тот день инструктор, ведущий урок, впервые решил поставить меня в позу плуга. Так мною эта поза выполнялась впервые, то поставить меня он решил не в полную позу, а с опорой ногами на стену. И вот, когда я закидывал ноги за голову, произошло нечто: «я перестал чувствовать тело, перестал им управлять; перестал чувствовать потому, что ум покинул его; мой ум расположился где-то рядом с телом, но в ином пространстве; вокруг был ясный желтоватый свет; ум был свободен и по-детски радовался этому…». Так как я перестал управлять телом, инструктор вынужден был позвать помощницу, чтобы вдвоём самим, без усилий с моей стороны, поставить пятки моих ног на стену. Когда им это удалось, то единственное место, где я чувствовал своё тело, были подошвы моих ног, упирающиеся в стену. Ощущение ума свободно пребывающего вне тела было непередаваемым: абсолютно детская радость, счастье освобождения… Когда ум вернулся туда, где был до начала упражнения, я понял, что никто не заметил того, что произошло. Инструктор объяснил мою абсолютную пассивность при выполнении этой позы тем, что я испугался, а я, выслушав его, возражать не стал и почему-то не рассказал ему о том, что пережил.

В последующем, раз, другой выполнение позы плуга вызывало во мне только смех, детскую радость, но в полном объёме пережитое в первый раз уже не повторялось. Таким образом, и в йоговской практике я мог констатировать, что моё познание чего-то по-прежнему продолжается только в русле знакомства с возможным.

Через 2-3 месяца после начала занятий йогой обратил внимание, что телу стало легче, но при этом я стал словно бы злее, агрессивнее. Однажды возвращался домой после занятия и, вновь отследив в себе эту особенность, услышал в себе фразу – стоит ли заниматься йогой, если в результате становишься хуже. А осенью стал отмечать вспышки раздражения, гнева возникающие в ходе общения с внуком. И хотя казалось, что он сам провоцирует их своим упрямством, меня не устраивало то, что они возникают спонтанно и порой столь внезапно овладевают мной, что я перестаю сдерживаться в общении с ним, о чём потом жалею. Размышляя о причине происходящего, я склонен был отнести это либо на счёт занятий йогой, либо на счёт возрастных изменений в моём головном мозге.

Заниматься продолжал. Кроме всего прочего, было во мне устремление к овладению позой «стойка на голове». Возможно, определённую роль в этом сыграло замечание Наташи Тарновской, которая как-то сказала мне, что, по словам её учителя, в смысле значимости это королевская поза. А я понимал, что, возможно, из всех поз эта для меня самая удобная, поскольку нет нагрузки на суставы ног. Но выполнение стойки на голове требовало предварительной подготовки. И, в моём случае, не малой.