|
- Вообще человек, - уточнила девочка-интернационалистка. - А зачем тебе, чтобы он жил вечно? - Ну как же... - Девочка облизала сразу высохшие губы, но нашлась: - Это же так прекрасно - жить вечно! - Прекрасно? - усомнился Рекрутов. - А мы и так живем вечно. И последние исследования, проведенные в нашей клинике, убедительно об этом свидетельствуют. Кинокамера заплясала по стенам телестудии, по потолку: оператор, кажется, был опытным отечественным человеком. - Простите-пожалуйста-не-могли-бы-Вы-рассказать-об-этом-по-подробнее, - отбарабанил мальчуган, по-видимому, точно следуя предполагавшейся партитуре. - С удовольствием, - обрадовался Рекрутов и начал рассказывать подробнее, прекрасно понимая, что делать этого не следует, поскольку права такого ему никто не давал. Однако же французский коньяк... Наполеон... для стимуляции-мании-величия, как говаривал Аид Александрович... - Мы ведем - вот уже более тридцати лет - записи бреда больных, находящихся в состоянии глубокого шока. Изучая их речь, мы заметили интересные вещи. Многие из больных - почти все - рассказывают о событиях, которые просто не могли иметь место в их жизни: слишком уж давно события эти происходили. Представьте себе, например, человека, который в бреду сообщает новые подробности Отечественной войны 1812 года, причем подробностей этих вычитать негде... - И, стремительно трезвея, Рекрутов на память начал приводить примеры - много примеров, в частности пример с Эвридикой Александровной Эристави... Говорил он страстно - о душе, о духовной преемственности людей, о бессмертии, о многократности возвращений наших на землю. Едва лишь он сделал паузу, чтобы перейти к религиозно-философским системам греков и индусов, ведущая радушно произнесла: - Благодарим-Вас-Сергей-Степанович-за-чрезвычайно-интересную-встречу. - И - уже в камеру: - Наша передача окончена. До свиданья. После этого на телевидении пустили чуть ли не двадцатиминутную музыкальную заставку на фоне чередующихся (неактуальных для весны) пейзажей. Из студии Рекрутов выходил один. С ним даже не попрощались. Правда, кое-что все-таки ему было сказано. И поделом, кстати. А мир уже шумел... И шумел Аид Александрович, вместе со всеми посмотрев в холле злополучную встречу-с-московскими-школьниками. Правда, шумел у себя в кабинете - одна только нянька Персефона его и слышала: под руку, что называется, подвернулась. А выходя из его кабинета, сказала у приоткрытой двери: - Нашли кому довериться: Рекрутову! Лучше бы мне доверились: нешто я бы не поняла, что не один раз живем, - эка новость! Я про себя это самое, может, уж давно знаю! — 183 —
|