Исповедь гипнотизера. Книга 2. Кот в мешке

"Кастет, прости, прошу тебя, друг единственный, пой­ми и прости!

Из-за меня у вас развалился вечер, я виноват, но поверь, я не хотел этого, не обиделся и не хотел оби­деть, ушел просто из-за бессмысленности... Не свою музыку можно слушать какое-то время, но потом это становится исчезновением... А бутылочка с поцелуйчи-ками...

Ты великий мастер сдерживать тошноту, только за­чем, Кастет?..

Нам не узнать, как любим мы друг друга, как не зайти за зеркало глазам, как не решиться квадратуре круга, как не сойтись магнитным полюсам...

Пойдем дальше, пойдем дальше вместе!.. Помнишь, ты сам заметил, что когда мы хотим быть похожими, не получается, а когда хотим отличаться, делаемся по­хожими?.. Друг к другу идти долго, Кастет, может быть, вечно...

Я обещал рассказать тебе тот повторяющийся сон ПРО ТЕБЯ — да, я в нем становлюсь почему-то то­бой... Ты идешь в гору, к вершине — она зовет тебя, ты не можешь не идти, она тянет, все твое существо к ней стремится... Идешь с попутчиками, дорога все круче, попутчики отстают... Но еще один рядом... Ты с ним говоришь, что-то объясняешь и вдруг обнаруживаешь, что язык твой ему непонятен. Попутчик смеется и говорит: "Обрыв. Разве не видишь? Дальше некуда". Исчезает... А ты карабкаешься — дороги уже нет, толь­ко скалы и никакой растительности, и ветер пронизы­вает... Чтобы не было страшно, говоришь сам с собой... И вдруг правда - ОБРЫВ! ТВОЙ ЯЗЫК СТАНОВИТ-

160

СЯ НЕПОНЯТНЫМ ТЕБЕ САМОМУ. Ты смеешься и плачешь, потому что Твоя Вершина осталась в недося­гаемости... И тогда... И тогда ты прыгаешь вниз, в пропасть, Кастет,— и вдруг молния, и ты летишь на ней, ты летишь на молнии — ты не падаешь, ТЫ ЛЕТИШЬ!.."

Одно из его посланий после очередной нашей ссоры. Я почти все выбрасывал, иногда даже не дочитав до конца...

К восьмому классу Академик еще не сильно вытя­нулся, но уже приобрел черты нежной мужественности: над детским припухлым ртом появилась темная окан­товка; волна вороных волос осветила выпуклость лба; глаза под загустевшими бровями обрели мерцающий блеск и стали казаться синими. Притом, однако же, несколько ссутулился, стал каким-то порывисто-осто­рожным в движениях...

Когда я, как бы между прочим, поинтересовался, не имеет ли он еще определенного опыта и не собирается ли перейти от теории к практике, он вскинул брови и легко улыбнулся. "Я пока сублимируюсь".— "Это еще что?.." — "Подъем духа энергией либидо".— "Либи­до?.." — "Ну, влечение... Питаешься, как от батареи. Стихи, музыка, мысли... И хорошее настроение, если справляешься".— "А если не справляешься?" — "Ну, тогда... Как можно реже и равнодушнее".— "А девчон­ки... а женщины? Ты что, не хочешь?.." — "Ну почему же. Только со своей музыкой, не чужой. Имею в виду маловероятную любовь".— "Маловероятную?.." — "При­мерно один шанс из миллиона. А все прочее сам уви­дишь... Безумная скука".— "Вообще-то да, в основном гадость. А все-таки... А вот иногда во сне..." — "Физио­логия, не волнуйся. Там, во сне, если только не боишь­ся, можешь узнать очень многое..."