|
Лёша ушёл в темноту вечера. Так и сказал: — Опять погуляю один. В двадцать два тридцать он придет на сеанс (неужели последний?). К этому времени лозунг должен быть приготовлен, аккуратно написан красным цветом на отдельном листе бумаги. Сегодня лозунг должен быть не конкретным, касающимся, как это было вчера, прыжков, а обращенным к человеку, к его чувственной сфере. Не просто желательно, а необходимо зажечь всё оставшееся в организме и в личности Алексея Ягудина, всё пока ещё не сгоревшее за эти шесть Дней пребывания здесь. Приближается время нашей встречи, а я ничего ещё не решил, не выбрал, хотя свою папку просмотрел от начала до конца. Наконец приходит спасительная мысль. Сначала я вспоминаю, как сильнейшим образом подействовал лозунг «Если не ты, то кто же?» на 179 Гарри Каспарова, в тот момент проигрывающего матч Анатолию Карпову. Гарик смог именно в этот момент заиграть в свою силу. Вспоминаю Сережу Бубку в тот день, когда он установил свой последний мировой рекорд 6,15. Мучительно выбирал я лозунг тогда и решил остановиться на следующем: «Кто, если не ты, и когда, если не сейчас?» А почему не повторить лозунг? — спросил я себя, тем более, что плагиат у самого себя плагиатом не является. Хотя элемент сопротивления в моей душе имел место. Неужели я не способен в такой день придумать что-нибудь новое, великое, соответствующее моменту? Я вслух произносил лозунг, и он нравился мне все больше! Он был безошибочно точным, оспаривать это было нельзя. Кто, если не ты, Алексей Ягудин, шедший к этому дню семнадцать лет? И когда, если не сейчас, 14 февраля, когда ты убедительно лидируешь? Всё! Решение принято! Я беру красную ручку... И вот мы прощаемся. Говорю: «Тебе письмо». Он склоняется над листом бумаги и вдруг — смеется, радостно, облегченно.
Почему всё-таки так сильно переживает спортсмен-чемпион и предстартовую ситуацию, и даже победу, и тем более поражение? И не думаю, что иначе переживает всё, что касается его известной личности, любой чемпион в любом другом виде человеческой деятельности. В этом я обязан разобраться. Передо мной письма тех, кого я опекаю. Шахматист, международный гроссмейстер, проигравший важную, но не решающую партию 180
«Долгое время после партии я находился в состоянии прострации, не понимая толком, что же происходит вокруг. Единственной здравой мыслью, оформлявшейся в моем воспаленном мозгу все больше и больше, становилось неотвратимое и оттого такое мучительное осознание того, что первое место упущено безвозвратно и навсегда. С тяжелым чувством мелькали в голове разные фрагменты подготовки к турниру. И было как-то непонятно, что же я здесь делаю, если победы уже не достичь? Вспомнилось и то, что я забыл на эту партию «счастливую» ручку, и пришлось писать судейской, и то, что как и два года назад у меня нефартовый шестой номер по рейтингу, и вообще этот город показался мне дьявольским местом. Я никак не мог понять, за что же такое наказание и как мне бороться дальше? Наступило какое-то невероятное опустошение, и силы как будто покинули меня. Подумалось о том, как же я сейчас одинок, и более удачливые конкуренты лишь потирают руки, предвидя мое крушение. В тот мрачный вечер мне так и не удалось обрести душевное равновесие, и я отрубился лишь в четыре часа ночи. Утром, воздвигнув себе очередную сверхзадачу: три победы на финише, я отправился на очередное сражение». — 92 —
|