|
Что же вижу я в эти минуты в глазах своего спортсмена? Нет — не страдание, а скорее — растерянность, недоумение и вопрос, и кто-то должен ответить на него. Вероятно я, как самый старший по возрасту. Но что сегодня я могу ответить? Что сказать на прощание? Да, и этот матч дал мне многое для анализа. Нечто новое для себя я разглядел совсем близко. Похожее я пережил уже однажды, когда начал работать в медицине и так же вблизи видел людей, отчаянно сопротивлявшихся смертельным болезням, но одного желания жить было недостаточно. Какой хрупкой является человеческая жизнь, и какое, оказывается, обычное дело — уход из нее. Правда, здесь, в спорте, я видел нечто другое. Удары судьбы обрушивались не на организм, а на личность. Я видел, как эти удары сотрясали личность великого чемпиона, человека, привыкшего к другому — к победе и славе, и потому заставляли его истинно страдать после каждого из них. Что же отвечу я на вопрос, словно застывший сейчас в его глазах? Слову «конец» не должно быть места в лексиконе психолога, как и слову «согласие». Спортсмен может многое простить своему психологу, но не это. Психолог всегда должен быть в оппозиции ко всему, что не зовет к сопротивлению! К сопротивлению неудаче! Только это спортсмен должен находить в глазах тех, кто готов быть с ним рядом и в такую тяжелую минуту! Пусть впереди расставание, и даже — навсегда, но в прощальном взгляде должно быть то же, что было всегда: «Я в тебя верю!» Помнишь, ты всегда с этих слов начинал свою работу с человеком? Я в тебя верю! Это твой пароль! Первый пароль! Первый и последний! Последний? 512
Все сидели в напряженных позах, опустив головы. Ждали обвинений, выяснения отношений, и может быть — приговора. Но ничего этого не было. Был монолог одного человека и моя короткая ответная фраза в конце, я не готовил ее — клянусь, она выплеснулась сама — захотелось сказать ему именно эти слова. Он оглядел всех нас, рассевшихся по углам, и начал: —Не будем ничего обсуждать. Все ясно и так. Во всем, — 335 —
|