Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

И я рассчитываю еще на один фактор — изменение образа жизни, распорядка дня.

В те кошмарные дни не было ни веселья, ни соблюде­ния режима. Сейчас у нас получилось собрание всего на­шего коллектива и подсознание Наны, надеюсь, сделает заключение: «А ведь мы большая и сильная группа*.

—Ну, все в сборе, — говорю я, — есть предложение
начать. Я предлагаю, Нана, вспомнить то, что мы делали
в Бакуриани (а на самом деле это еще одно напоминание о
Белграде). Помните, мы оценивали в баллах Ваш волевой
багаж? Давайте сравним то, что было почти два года на­
зад, с тем, что есть сейчас.

Я рискую, так как в этой своего рода анкете есть вопро­сы, касающиеся только самого спортсмена, который может воспротивиться обнародованию каких-либо личных мотивов.

И Нана понимает это. Она смотрит на меня, что-то взвешивает в себе, и, решившись, говорит:

—Хорошо.

И в этом я вижу еще один шаг мне навстречу.

Но значение этого шага и в другом. Мы сейчас вслух обсудим все слагаемые будущей победы, которые в разной мере касаются любого из нас. И хотя оценивать эти слага­емые будет одна Нана, но о своем вкладе в ее успех заду­мается каждый.

Всего параметров, которые мы обсуждаем, девять. При максимальной оценке «пять» предельная сумма равняет­ся сорока пяти. Нана набирает тридцать четыре с полови­ной и, услышав это, удивленно спрашивает:

• Так мало?
• А сколько было в Бакуриани? — это вопрос Дворец­
  кого.
• Тридцать три, — отвечаю я.
• Значит, за два года, — говорит Дворецкий, — при­
  бавили полтора балла.
• Значит, так работаем, — говорю я и смотрю на Нану.

У нее серьезное, даже строгое лицо.

_Но очень важно, — продолжаю я, — что мы все это

проанализировали. Тридцать четыре с половиной балла

_ эт0 семьдесят шесть процентов из ста возможных, из

ста желаемых. Вот и качество игры равно семидесяти ше­сти процентам, а мы ищем причину в Литинской, хвалим ее волевые качества и тому подобное. А дело не в ней, а в самой Нане. Была бы она в порядке, пусть даже не на сто процентов, и все было бы иначе — и счет, и настроение.

Я слежу за Наной и вижу, что на упоминание фамилии противницы она отреагировала спокойно. Это радует меня. И еще больше успокоило меня то, что при обсуждении оценки своей формы Нана прервала наши споры, реши­тельно сказав:

—Конечно, плохая форма, раз Литинской проигры­
ваю, — и засмеялась.

Это исключительно важный признак состояния спорт­смена, если он спокойно реагирует на разговоры о против­нике и даже подшучивает над собой. Значит, у Наны уже заживают последние раны.